– И как вы намеревались поступить?
– Мне хотелось придушить ее, но отправляться на нары из-за этой суки у меня не было ни малейшего желания! Кроме того, смерть – это слишком легко, поэтому я принял решение отомстить другим способом.
– Разорить?
– Ага, – на лице Антона расцвела мечтательная улыбка. – Я имел беспрепятственный доступ к ее компьютеру и ко всей документации. Ольга часто рассказывала мне о своих делах и вела деловые разговоры в моем присутствии: она-то полагала, что я ничего в этом не понимаю! Поначалу так и было, но я внимательно слушал и быстро учился. Я выяснил, кто является основным конкурентом ее фирмы, и связался с ним. Он приняли меня как родного!
– И вы заключили сделку? – предположил Фисуненко.
Антон кивнул.
– Мне предложили хорошие деньги, но я согласился бы сделать работу и бесплатно! С другой стороны, я мог и отомстить за Макса, и подзаработать…
– И вы регулярно сливали информацию конкурентам любовницы?
– Я знал о ее планах заранее, и они тут же становились известны моим работодателям. Они всегда оказывались на шаг впереди, и Ольга стала терять деньги: у нее начались неприятности с подрядчиками, документами и так далее… Честное слово, мне доставляло удовольствие наблюдать, как она носится, словно взмыленная старая лошадь, в надежде исправить ситуацию!
– И Ольга ни разу вас не заподозрила? – с сомнением спросил майор.
– Она же считала меня идиотом! Признаться, я сам культивировал в ней эту уверенность – тупой парень, умеющий только дрыгать ногами и трахаться, как озабоченный кролик, вот за кого она меня принимала!
– У вас не возникало мысли, что вы поступаете жестоко, ведь Ольга так вам доверяла?
– Так доверяют, скажем, платяному шкафу – просто потому, что не считают его способным навредить. Если хотите знать, у меня нет ни сомнений, ни сожалений по этому поводу, вот только Ольгу я не убивал!
Майор и сам уже в этом не сомневался: Антон приложил столько усилий, чтобы осуществить свою изощренную месть, что убийство никак с этим не вязалось, он хотел насладиться крахом Ольги, а не ее смертью!
– А зачем вы писали анонимки? – спросил Фисуненко.
– Это не моя идея, – пожал плечами Антон. – Как-то Ольга достала такую из ящика, и я видел, как она задергалась. Тогда я понял, что она, видать, не только мне насолила, и решил это использовать. Я вытащил из мусорки обрывки, сложил, как смог, и понял общую идею… Мне хотелось заставить ее бояться, лишить покоя, а она так пугалась каждый раз, вскрывая письма, что мне становилось легче на душе – знала, зараза, что рыло в пуху… Что теперь со мной будет?
– Ну, – вздохнул Фисуненко, – промышленный шпионаж не входит в мою компетенцию. Кроме того, вы нанесли ущерб частной фирме, а не государству, поэтому мне даже некому сообщить о вашей противоправной деятельности, ведь глава фирмы мертва… Тем не менее я бы на вашем месте пока не покидал город: подозрение с вас еще не снято!
– Спасибо, – улыбнулся Антон.
– И найдите, пожалуйста, другой способ зарабатывать: советую вернуться к танцам, это гораздо безопаснее!
– Думаю, я так и поступлю.
После ухода Шаповалова Фисуненко долго сидел в задумчивости. У кого-то из авторов детективов (возможно, у Конан-Дойла?) он читал, что порой жертва преступления выглядит гораздо менее симпатичной, нежели преступник. Сейчас вырисовывался как раз такой вариант, и майору это не нравилось: он предпочитал, чтобы жертва вызывала сочувствие, ведь тогда его работа обретала смысл. Антон хотел отомстить за гибель друга, и пусть его методы вызывали сомнения, его цель казалась праведной! А еще этот Виктор Арбенин…
История, рассказанная Анатолием Лапиковым, была достойна латиноамериканской мелодрамы. Если она правдива, то кто смог бы обвинить Виктора в желании уничтожить тех, кто сломал жизнь ему и его семье? Он не сомневался, что художник не стал сам марать руки: у него достаточно возможностей воспользоваться услугами профессионала, но действительно ли он виновен? Угрозы строчили двое: одним, как Евгению теперь известно, был Антон, но ведь есть еще и другой, неизвестный! Содержание писем схоже, но невозможно не заметить разницы в стиле, тем более что и Шаповалов отказался от авторства половины анонимок. Фисуненко неплохо разбирался в людях, поэтому ему с трудом верилось в причастность художника к написанию посланий. И зачем бы тому понадобилась мистификация с участием Коробицыной – из любви к дешевым спецэффектам? Не проще ли нанять парочку мордоворотов, в крайнем случае наркоманов, которые за кругленькую сумму с удовольствием «оформили» бы для него три трупа?
Еще Евгения смущало неудавшееся покушение на Светлогорова: если Ольгу и Туманова убил один человек одинаковым способом, то почему в случае с вице-губернатором он поступил иначе? Майор сам осматривал остатки взрывного устройства, эксперты утверждали, что его смастерил не дилетант, однако разве можно утверждать, что заказчик и исполнитель покушения – одно и то же лицо? Может, кому-то претит мысль, что Светлогоров может получить место губернатора, но кто же он, этот неизвестный, – обычный гражданин, недовольный избиратель, или конкурент? Или вообще – маньяк? Хотя последняя версия представлялась майору наименее вероятной. Гораздо больше верилось в наличие связи между убийствами Туманова, Кутеповой и покушением на Светлогорова, а единственной нитью, связывавшей всех троих, являлся Виктор Арбенин. Майор ломал голову и злился из-за того, что никак не может найти, за что можно потянуть, чтобы распутать эту странную историю.