Мама слегла в один день. Пришла с работы, села в кресло и тихим голосом попросила дочь вызвать скорую. Прибывшая через полчаса машина забрала женщину в больницу на улице Вавиловых – больше нигде мест не оказалось. До этого Наташа лишь однажды попадала в больницу, в глубоком детстве, когда ей вырезали аппендицит. У нее остались теплые воспоминания о доброте врачей и товарищах по палате. То, что она увидела в «маминой» больнице, вызвало у девочки шок, перешедший в приступ дикой паники. Народ лежал в коридорах по обе стороны от прохода, и врачи с медсестрами вынуждены были протискиваться между страшными металлическими кроватями боком, чертыхаясь и беспокоя пациентов. Наташа и не представляла, что в городе Санкт-Петербурге столько больных людей!
Мать находилась в плохом состоянии, а Наташа даже не знала номера тети Веры: телефонная книжка куда-то пропала после очередного визита друзей-алкоголиков папы Жени. Только к тете Маше девочка могла обратиться за помощью, но старушка и сама чувствовала себя не ахти, ведь ей перевалило за восемьдесят. Пару раз она все-таки сходила с Наташей в больницу, но больше ничем не могла помочь.
В отсутствие матери папа Женя совсем распустился, и его приятели стали оставаться в квартире на ночь. В такие дни Наташа предпочитала ночевать в больнице или перебиралась к тете Маше.
Мама умерла в марте, а в начале мая папа Женя привел в дом новую жену. Они не были расписаны, но он представил ее Наташе как «тетю Лизу», ее новую маму. Тетя Лиза любила проводить время точно так же, как и папа Женя, поэтому с утра до вечера в квартире пили и гуляли. Этого выдержать тетя Маша уже не смогла, позвонила в органы опеки, и Наташу забрали. У папы Жени не было родительских прав, так как он не удочерял девочку, зато никто не мог помешать ему проживать в квартире покойной жены.
В детском доме Наташа не прижилась: ей, привыкшей к свободе и безнадзорности, местные армейские порядки пришлись не по душе. Девочке исполнилось четырнадцать лет, и она превратилась в по-юношески угловатую, но привлекательную девушку. Одна из ее товарок, двумя годами старше, в последнее время ходила при деньгах. Как-то раз Наташа решилась спросить, где она их достает, и та, ничуть не смущаясь, рассказала, что можно неплохо заработать, обслуживая мужчин известным образом. Она предложила Наташе свети ее с нужным человеком, и девушка, поразмыслив, согласилась.
В первый раз было трудно, но она справилась. Потом все пошло как по маслу. Она «работала» под Кавказцем – так звали сутенера, с которым ее познакомила подружка. Он не имел никакого отношения к так называемым «лицам кавказской национальности», а прозвище свое получил за то, что питал непреодолимую страсть к собачьим боям и держал дома трех злобных кавказских овчарок.
Через полгода Наташа попала в колонию за то, что не удержалась и ограбила пьяного клиента, а тот, как оказалось, служил в полиции. Просидела она недолго, но биография была безнадежно испорчена: если раньше Наташа надеялась подкопить деньжат и вернуться к нормальной жизни, найдя себе подходящее занятие, то теперь она вряд ли могла на это рассчитывать. И девушка вернулась к своему старому сутенеру.
Жизнь вошла в привычное русло: ее клиентам и Кавказцу было до лампочки, сидела она или была чиста, как слеза девственницы. А потом Кавказца зарезали, – кажется, кто-то из «девочек», – и Наташа оказалась перед выбором: искать нового сутенера или отправляться «в свободное плавание». Вот тогда-то она и встретилась с Афродитой.
Вообще-то, по паспорту женщину звали Валей, но имя древнегреческой богини ей нравилось больше. Маленькая, кругленькая, с толстыми коленками и одутловатым лицом, Афродита меньше всего напоминала красавицу из мифов. Зато она была веселая, разбитная и бесстрашная, и клиенты любили ее именно за это, а вовсе не за неземную красоту.