Антон поднял с пола джинсы и свитер и направился в ванную. Там он включил душ на полную мощность и встал под обжигающе холодную струю. Первые капли заставили его застонать, но тело быстро привыкло к холоду, и хмель начал постепенно улетучиваться из гудящей головы. К Антону возвращалось ощущение реальности.
Он все-таки сделал это – не сломался, довел дело до конца! Больше не нужно притворяться, что он без ума от Ольги, этого пыльного мешка с деньгами, не надо играть роль преданной комнатной собачки, которую она ему отвела – старая корова свое получила! «Худей ты, не худей, а коровой и осталась», – злорадно думал Антон, вспоминая, как мучилась Ольга, пытаясь не набрать лишних килограммов. Каждый божий день она вскакивала на весы и сокрушалась, когда они показывали на триста или четыреста граммов больше, чем вчера. Обедая в ресторане, она заказывала овощной салат, но Антон прекрасно знал о ночных вылазках любовницы, когда она, думая, что он крепко спит, потрошила холодильник!
Парень с удовольствием провел ладонью по плоскому животу, на котором рельефно вырисовывались мускулы. Улыбнувшись самому себе в зеркале, он обернул вокруг бедер банное полотенце и вышел. Неторопливо одевшись, молодой человек, насвистывая, покинул квартиру своей случайной знакомой. Оказавшись на улице, он тут же забыл о маленьком ночном приключении и, задрав голову, взглянул в светлеющее небо. Впервые за долгое время на нем виднелись тусклые звезды, постепенно исчезающие, растворяющиеся в серовато-желтых отблесках зари.
Он свободен! Может, заняться этой теткой, подружкой Ольги… как, бишь, ее зовут? Она, конечно, такая же старая кляча, но в ней гораздо больше класса и стиля! Как бы ни старалась Ольга, никакие меха и драгоценности не могли прикрыть ее плебейской сущности. Подруга же – другое дело: эта дамочка стоит десятерых таких, как Ольга, и с ее помощью Антон сможет добиться большего, нежели дрыгать ногами в своем ансамбле… Если только его не разоблачат. Однако это будет нелегко: уж Антон постарался, чтобы комар носа не подточил… «Тебе ничего не нужно, милая? Чай не холодный? Ножки не замерзли…» – тьфу!
Поморщившись, он зашагал к месту, где была припаркована его новенькая, оплаченная Ольгой машина.
Весь день Рудольф Светлогоров вздрагивал и оглядывался, боясь обнаружить чью-то тень, следующую за ним по пятам. Когда прогремел взрыв, вице-губернатор не дошел до своей служебной машины всего нескольких десятков метров, а ведь он мог в это время находиться в салоне! И Рудольф, несомненно, оказался бы там, если бы не задержался из-за очередного анонимного письма. Он уже направлялся к двери, когда заметил среди вороха бумаг, оставленных секретаршей на столе, знакомого вида большой конверт. Злость, переполнявшая Светлогорова, с тех пор как он узнал о предательстве Наташи, вырвалась наружу: он сгреб письмо и направился к выходу, на ходу разрывая конверт, не заботясь о том, что может повредить его содержимое. Строчки прыгали перед глазами, пока он почти бегом направлялся к автомобилю… А потом раздался взрыв. Он был вовсе не таким, как показывают в кино – гораздо тише и далеко не таким зрелищным. И тем не менее смертельным! При виде пылающей машины, из-под капота которой валил черный дым, Светлогорову показалось, что его сердце пропустило пару ударов.
Потом была долгая беседа с прибывшим на место происшествия нарядом полиции, вопросы о том, не желал ли кто-нибудь отомстить вице-губернатору, всплыла даже тема терроризма, но только Рудольф знал, чьих рук дело этот взрыв. Однако он не собирался делиться с полицейскими своими соображениями: он должен разобраться со всем сам, и никто – никто не должен ни о чем пронюхать! Ему только на руку, чтобы служители закона связали неудавшееся покушение с политическими мотивами – таким образом Светлогоров мог рассчитывать на некоторый рост популярности, что перед самыми выборами отнюдь не лишнее.
С момента покушения прошли сутки, но мандраж Рудольфа не проходил. Он напускал на себя сосредоточенный вид во время посещения мероприятий, на совещаниях, а после обеда – давая запланированное интервью, но мысли его занимало другое. Узнав о покушении, ушлая репортерша изменила вопросы, и большинство из них оказались так или иначе связаны с происшедшим. Рудольфу удалось элегантно вывернуться, туманно намекнув, что покушение связано с его политической карьерой, и все шло неплохо, пока девица вдруг не спросила о том, чего он не ожидал.
– По городу ходят упорные слухи, что ваша жена оставила вас, – сказала она, пихая Рудольфу под нос какую-то бульварную газетенку, на развороте которой красовалась фотография Регины, закутанной в шерстяной платок и шубу. – Говорят, вы избили ее, – продолжала журналистка, не обращая внимания на знаки со стороны пресс-секретаря Светлогорова, схватившейся за голову.