Когда дверь открылась, горничная одной рукой придерживала собаку за ошейник. Меня это не очень успокоило: горничная была невысокая хрупкая женщина, а пес — огромный эрдель. Он снова залаял на меня. Она рассеянно его шлепнула.
— Да, месье?
— Я бы хотел поговорить с месье Санже.
— Он вас ждет?
— Нет, но думаю, он меня примет.
Я протянул ей визитку парижского бюро.
— Подождите, пожалуйста.
Она захлопнула дверь. Я ждал. Через минуту или две горничная вернулась, на сей раз без собаки, и протянула мне мою визитку.
— Месье Санже сожалеет, что не сможет вас принять.
— А когда сможет, мадам?
— Месье Санже не хочет общаться с прессой. — Она говорила, запинаясь, словно повторяя слово в слово. — Он сожалеет…
И начала закрывать дверь.
— Одну минутку, мадам. Пожалуйста, передайте ему вот это.
Я написал на задней стороне карты: «Касательно мистера Патрика Чейза» — и вернул ее горничной.
Та замялась, потом снова закрыла дверь.
В этот раз ждать пришлось дольше, но, открыв дверь, горничная посторонилась, чтобы я мог войти.
— Только недолго. Вы же понимаете, у месье и мадам планы на вечер.
— Разумеется.
Я оказался в холле, где была лестница, ведущая на второй этаж, к спальням, и арка в гостиную. Раздвижные стеклянные двери отделяли гостиную от террасы за ней.
Когда я вошел, из арки вышла женщина в широких брюках и шелковой рубашке.
На вид ей было около тридцати пяти, крашеная блондинка. В руках она держала журнал «Реалии», запястья украшали тяжелые золотые браслеты. Когда я посторонился, чтобы дать ей пройти, она окинула меня беглым взглядом. У таких женщин обычно бывает веселая, обаятельная улыбка, но сейчас она была серьезна и старательно делала вид, будто мой визит ее совершенно не интересует.
Я пробормотал:
— Добрый вечер, мадам.
Судя по равнодушному тону, с которым она произнесла «Месье», женщина уже забыла о моем присутствии. Собака, шедшая следом за ней, остановилась, подозрительно меня обнюхала и затем потрусила вверх по лестнице за хозяйкой.
— Сюда, месье.
Горничная провела меня через гостиную, устланную мягкими коврами (я узнал несколько обюссонских) и обставленную удобной мебелью, мимо висевшей на стене большой картины Брака к уставленному книгами алькову и камину из резного камня, в котором горели поленья. Человек в кресле отложил книгу, снял очки и поднялся мне навстречу.
Филип Санже, он же Патрик Чейз, оказался высоким, подтянутым, симпатичным мужчиной с приветливой улыбкой. Он был одет в широкие фланелевые брюки и кашемировый свитер с шелковым платком, свободно повязанным вокруг шеи. Цвет лица желтоватый, но здоровый, в темных вьющихся волосах ни намека на седину. Глаза настороженные и выразительные, рот одновременно решительный и улыбающийся.
Он взглянул на мою визитку и протянул руку:
— Рад вас видеть, месье Маас, хотя ваш визит меня немного удивил. Я имею в виду, его цель. Садитесь, прошу вас.
Санже говорил по-французски со слегка повышающейся интонацией, что делало каждое его предложение похожим на вопрос.
— Спасибо. Очень любезно с вашей стороны, что вы согласились меня принять.
Когда я сел, он продолжил:
— Мужен далеко от Парижа. Интересно, почему в редакции ведущего американского журнала сочли, будто я знаю нечто такое, что может заинтересовать его читателей.
Я ответил по-английски:
— Сейчас публику интересует все, что касается Люсии Бернарди.
Мой собеседник вроде как не расслышал имени девушки. Вежливо улыбнувшись, он произнес:
— О, вы говорите по-английски. А ваше имя…
— Я голландец, мистер Санже. Вы предпочитаете английский или французский?
Его улыбка немного потускнела.
— Мне абсолютно все равно, мистер Маас. Но я бы хотел узнать, о чем пойдет речь.
— О Люсии Бернарди.
Он выглядел слегка озадаченным и заинтересованным одновременно. Если он и притворялся, то весьма убедительно. У меня зародились сомнения. Возможно, сведения о том, что Патрик Чейз и Филип Санже — одно и то же лицо, ошибочны.
— Люсия Бернарди? Это та женщина, которую разыскивает полиция? Мне кажется, я что-то об этом слышал.
— Вы не могли об этом не слышать, мистер Санже. Ее история была во всех газетах.
Он пожал плечами:
— Мы тут не очень следим за новостями. Так или иначе, я по-прежнему не понимаю, какое отношение это имеет ко мне.
— Люсия Бернарди познакомилась с полковником Арбилем в Швейцарии, в Санкт-Морице. В то время она была с американцем по имени Патрик Чейз. У меня есть данные, мистер Санже, что Патрик Чейз — ваш друг. Я бы хотел поговорить с ним об этой девушке.
Он посмотрел на меня немного беспомощно.
— Понимаю, вы бы хотели взять у него интервью, но, боюсь, вы и ваши коллеги пошли по ложному следу. Да, я знаю Патрика Чейза. Он интересовался покупкой одного дома в Италии, которым я в то время занимался. Вообще-то все так и закончилось ничем. Однако Чейз мне не друг, скорее просто знакомый. Должно быть, вас неправильно информировали. Не вижу, чем я могу вам помочь.
— Вы не подскажете, как с ним связаться?
Санже огорченно покачал головой.
— Он действовал от имени сети итальянских отелей. Возможно, если вы напишете им… — Он оборвал фразу. — Одного я не понимаю: почему вы пришли ко мне? Кто дал вам мое имя и адрес?
Его поведение по-прежнему выглядело совершенно естественно, но я внезапно почувствовал, что нью-йоркскому источнику можно верить. Вопрос: «От кого вы узнали мое имя?» — вполне естественен для Филипа Санже, но два дополнительных слова «и адрес?» — уже нет. Если Филип Санже и Патрик Чейз — действительно одно лицо, то теперь он беспокоится о своем прикрытии. В таком случае он хочет узнать, где образовалась дыра и насколько она велика, и сейчас старается вытянуть из меня эти сведения.
Я произнес извиняющимся тоном:
— Прошу прощения, мистер Санже, мы не выдаем наши источники информации.
— А, понимаю, профессиональная этика.
На мгновение от былой приветливости не осталось и следа, затем, словно отбросив раздражение, Санже поднялся на ноги.
— Я так удивился, что даже не предложил вам выпить. Что вам налить, мистер Маас: скотч, джин, шнапс? — Он уже направлялся в сторону столика с напитками.
— Скотч, пожалуйста.
— Сода, вода, лед?
— Соду и лед, пожалуйста.
Я смотрел, как Санже смешивает коктейль. По-видимому, сам он пить не собирался. Его движения были очень точны и экономны, руки не дрожали. Все под контролем. Я решил немного надавить.
— Спасибо. — Я взял у него стакан. — Скажите, мистер Санже, а что собой представляет Патрик Чейз?
— Вас интересует, как он выглядит?
— Ну, как бы вы его описали? Не только внешность. Скорее, общее впечатление.
— Типичный американский бизнесмен.
— Куча денег?
— Трудно сказать. Он интересовался вложениями в европейскую недвижимость, но преимущественно как посредник.
— Биржевой спекулянт?
— Возможно.
— Вы ведь не американский гражданин, мистер Санже?
— Нет, я учился в Америке во время войны. — Он улыбнулся. — Думаю, вам это известно. В чем же истинная цель вопроса?
— Проверить правдивость ответов, мистер Санже. — Я поставил стакан на столик. — Мне сказали, что между вами и Патриком Чейзом существует очень тесная связь. Теперь вы говорите, что это не так. Естественно, я хочу выяснить, насколько верна остальная информация.
Давление, похоже, сработало; Санже вернулся к столику с напитками и налил себе кампари с содовой.
— У меня мало времени, — сказал он, бросив на меня взгляд через всю комнату, — но если вы расскажете мне все, что знаете, я скажу вам, правда это или нет.
Я ответил не сразу. Он должен был чувствовать, что для собственной же безопасности ему выгоднее мне помочь, но я не знал, как внушить это понимание.