2
Гнев — начало безумия.
Цицерон
Просто поразительно, как быстро может сломаться чья-то жизнь. Две недели. Ровно столько времени потребовалось на то, чтобы моя жизнь превратилась в ад. После того случая на дороге мы с Марией больше не виделись – наш неразлучный дуэт раскололся при первой же ссоре, не выдержав проверки на настоящую дружбу. А Билл… Мой Билли стал отдаляться от меня, он стал холоден и безразличен. И если первое еще как-то можно было пережить, то второе просто сводило меня с ума. Харпер целями днями пропадал на своей треклятой работе, он посвящал ей все свободное время – в какой-то момент я даже стала опасаться, что он женится на ней. Но мои опасения развеял один звонок, поселивший в мою душу настоящий ужас: коллега по работе сообщила мне, что видела мужчину, очень похожего на моего Билла, в компании с сексапильной мексиканкой – это был удар, настоящий удар под дых. За несколько часов до этого телефонного разговора Билли собрал вещи и сказал, что на три дня уезжает на конференцию. В другой город. В моей голове вдруг разом пронеслись все его мнимые отъезды за этот год – он врал мне, этот сукин сын врал мне!
Я не находила себе места, не знала, во что верить, и пошла на крайние меры – наняла детектива.
- Вот ваши фотографии, мэм, - худощавый мужчина с сальными черными волосами, протянув мне белый конверт, слегка помедлил: - Сначала деньги, пожалуйста.
Джозеф Винсент был настоящим профессионалом, он уложился в невероятно короткий срок – один день, и фотографии уже были у меня. Фотографии, которые должны были изменить все. Они либо уничтожат мои отношения с Биллом, либо… я окажусь полной дурой. В данный момент, я даже не знала, что будет предпочтительнее.
Джозеф Винсент
- Откроете или так и будете пялиться на конверт? – на губах Винсента блуждала странная улыбка, он следил за каждым моим движением.
Чувствуя на себе его пристальный взгляд, я вскрыла конверт и высыпала фото на стол: вот Мария скачет на Билле, а вот он загнул ее раком, теперь они в миссионерской позе…
О Боже!
Фотографии выпали из рук, меня начало трясти. Билл Харпер разбил мое сердце, разорвал его на куски, а затем потоптался на кровавых ошметках. Больно, это было действительно больно.
- Мне жаль, мисс Белл, - сказал детектив, но я не услышала в его холодном голосе ни капли жалости или сочувствия. – Ваш парень настоящий поддонок, не представляю, как вы справитесь с этим.
Он слегка поклонился, в лучших традициях детективного жанра нахлобучил на голову шляпу, с которой никогда не расставался, и двинулся к выходу. А я… я смотрела на эти чертовы фотографии и чувствовала себя самой несчастной женщиной на Земле. Мои страхи ожили.
Не доходя до двери, детектив остановился и, повернувшись ко мне, вдруг сказал:
- Я бы на вашем месте заставил их заплатить за это, мисс Белл.
«Заплатить за это… заплатить…» - эти слова вихрем крутились в моей голове; я чувствовала, как сильно бьется сердце, словно пытаясь вырваться из груди от невыносимой боли. Джозеф Винсент говорил так спокойно, так разумно…
Он был прав.
Внутри меня словно что-то щелкнуло, словно какой-то монстр выбрался, наконец, из клетки. Не помню, как вскочила на ноги. Только лишь обрывки воспоминаний о том, как я крушила все подряд: вазы, тарелки, стол, стулья. Этот монстр не пощадил ничего, он растерзал бы любого, кто встретился бы ему на пути. Мои ноздри раздувались от ярости, которая с каждой секундой все нарастала и нарастала, и я уже не могла нормально дышать. Продолжая крушить мебель, я старалась понять, почему же Билл так поступил со мной. Ответ простой – он никогда не любил меня. Никогда. Я ненавидела себя за то, что поняла это только сейчас – почему я была так слепа? Почему не видела таких очевидных вещей? Постоянные выезды «по делам», поздние приходы домой. Впервые в жизни я осознала, что способна на убийство. Самое страшное, что эта мысль ничуть не испугала меня.
Опомнилась я только тогда, когда оказалась на полу: раскрасневшаяся, вся в слезах. Глаза болели, в голове продолжала пульсировать боль. Я чувствовала себя так, словно подхватила лихорадку. Лихорадку, название которой – гнев.
На улице стемнело, сквозь окна в комнату попадал слабый лунный свет. Детектива нигде не было, наверняка, он уже давно ушел – надеюсь, он не видел приступа моего сумасшествия.
В темноте кухни вдруг ярким светом блеснуло кольцо – оно было таким красивым, в нем было мое спасение, моя защита.
Месть.
Все мои мысли витали вокруг этого слова. Билл и Марианна жестоко обманули меня, заставили страдать. И я должна была отплатить им той же монетой, я хотела увидеть их страдания.
Вдруг из коридора раздался звук открываемой двери. Мой блудный возлюбленный вернулся домой…
3
Можно перенести всякую рану, только не рану сердечную, и всякую злость, только не злость женскую. Сирах (гл. 25, ст. 15)
- Привет, детка… - услышала я его голос, и только через несколько секунд увидела его самого. Билл был одет в черные брюки, сшитые на заказ; поверх темно-синей футболки с небольшим V-образным вырезом, надета черная удлиненная куртка. Руки в карманах, как всегда, на глазах – темные очки. Не глядя на меня, и беспорядок в комнате, он снял куртку, повесил ее на крючок. Все спокойно, размеренно. Он делает вид, что все так, как и надо! Меня это взбесило.
- Ты рано, Билл, - голос мой был похож на звук скрежета по металлу. Билл взял бокал воды из кухни, и прошел, наконец, в комнату. Его брови взлетели вверх, и он удивленно посмотрел на меня.
- Что здесь произошло? Торнадо прошелся?
Я улыбнулась. Холодно, резко. Как настоящая психопатка. Мне хотелось разорвать его в клочья, стереть с когда-то любимого лица эту мерзкую усмешку. Он считал меня слабой, и немощной девочкой?
Именно так и было.
Я ненавидела его за это.
- Что с тобой случилось? – спросил Билл, - Ты плакала?
- А тебе это интересно?
Мои руки все еще тряслись от гнева, и я никак не могла унять дрожь. На лице, вероятнее всего, отражалось все то омерзение и отвращение, которое я сейчас к нему питала. Билл – был всем для меня. Раньше. Сейчас же…он был лишь еще одной моей проблемой.
Проблемой, которую нужно устранить.
Ах, как мне хотелось это сделать. И с каждой секундой, что я смотрела в его глаза, в которых уже не было правды, я понимала, что должна сделать то, что задумала. Мне это было нужно.
- Что за странные вопросы, Грейс? – спросил Билл, подходя ко мне, - Мне интересно, и ты знаешь это. Я переживаю за тебя, детка.
- Не называй меня так, - огрызнулась я и снова нервно стала теребить кольцо, которое теперь просто пылало от накатывающей злости.
- Что?
Удивляешься, Харпер? Ну-ну. То ли еще будет.
- Ты слышал меня, Билл.
Мой «псевдо» возлюбленный снова вскинул брови, и – о, какой это было ошибкой! – подошел ко мне. Близко. Взял за руку, нежно потянул к себе, обнял. Я ощущала его дыхание на своей шее, его руки блуждали по моей спине, но я не могла насладиться этим моментом. Потому что знала – все это подлая ложь. Фикция.