Бушевала буря, и дождь лил на нас непрекращающимся каскадом ледяных капель, но я не чувствовал пронизывающего холода так, как должен был. Сама моя кожа, казалось, была наполнена энергией, создавая тепло там, где его не должно было быть, и спасая меня от страданий под потоком, который Валентина поощряла падать с небес.
Восставшие знали, что в нас что-то изменилось, и все четыре пары глаз были прикованы ко мне, когда я возглавлял линию против них.
Фабиан был ближе всех ко мне, и он первым сломал строй и побежал нам навстречу.
Я ухмыльнулся, когда бросился ему навстречу, пригибаясь под ним, когда он прыгнул, целясь на мое горло, движение далось намного легче, чем должно было быть возможным. Он обернулся, удивленно уставившись на меня, но я не терял времени даром и замахнулся Бурей прямо ему в шею. Он увернулся от меня, но Веном уже был наготове, чтобы преградить ему путь к отступлению, и дикая ухмылка раздвинула мои губы, когда я понял, что я более чем способен противостоять этому язычнику.
Фабиан отпрыгнул в сторону, но не раньше, чем лезвие прочертило линию вдоль его предплечья, проливая ярко-красную кровь и окрашивая грязь между нами. Он зашипел от боли, когда рана поджарилась от магии меча, а воздух наполнился зловонием горящей плоти.
От меня не ускользнуло выражение ужаса, наполнившее его глаза. Я предположил, что уже давно никто не был так близок к тому, чтобы убить его.
Я взревел, используя свое преимущество, и он снова попытался броситься на меня. Он схватил мою правую руку своей железной хваткой, и его нечеловеческие пальцы сжались в попытке сломать мне кости. Прежде чем он успел сделать что-то большее, чем оставить мне синяк, я замахнулся другой рукой на его лицо, все еще сжимая в кулаке рукоять Венома.
Костяшки моих пальцев врезались ему в челюсть, и его отбросило от меня, он рухнул в грязь в шести футах от меня и заскользил по ней. Когда он поднялся на ноги, он был с головы до ног покрыт грязью, а ярко-красная кровь все еще непрерывно сочилась из раны на его руке.
Фабиан оскалил на меня зубы, и я оскалил свои в ответ, начав приближаться.
— Кто ты? — прошипел он, отступая на шаг.
— Я — твоя смерть, — ответил я.
Я прыгнул вперед, описывая обоими клинками порочную дугу, рассчитанную отсечь его голову от шеи.
Фабиан отскочил в сторону, в одном выдохе от смерти, прежде чем он отвернулся от меня и побежал обратно к своим сородичам.
Я проревел вызов и бросился в погоню. Моя мать и брат бежали позади меня с клинками наготове и воинственными криками на устах, когда мы мчались за монстрами, которые отняли у нас все.
Четверо Восставших сгруппировались на равнине, глядя на нас в замешательстве с чем-то большим, чем намек на страх, и похоже, признавая, что мы уже не те, кем были раньше, что теперь мы им более чем ровня.
— Вы чувствуете, как жажда гонит вас вперед? — Закричала Кларисса, переводя взгляд на новоиспеченных вампиров позади них, пока искала способ спасти свою шею. — Так идите и пируйте!
Вампиры взвизгнули от возбуждения и хлынули мимо своих создателей подобно разрушительной волне: жажда превратила их чуть ли не в диких зверей, ослепленных потребностью в крови. Они бросились нам наперерез, и оставшиеся члены семи кланов с грохотом бросились им навстречу у меня за спиной.
— Этим существам нужно напомнить, что они уже мертвы! — Крикнул я, и ответный рев моих собратиев слился с оглушительным раскатом грома, в то время как Валентина продолжала управлять бурей с помощью своих недавно усиленных даров.
Восставшие стояли позади своей армии и смотрели, как наши силы столкнулись. Я не стал бы делать ничего подобного — ни один мой воин не стал бы жертвовать собой, не будь я рядом с ним. Я возглавил атаку спереди, прокладывая путь сквозь вампиров, а рядом со мной был Джулиус и наша мать.
Мы уничтожили больше вампиров, чем я мог сосчитать, и пепел от их гибели смешался с густой грязью у наших ног, наполняя воздух зловонием их смерти.
Снова и снова я взмахивал клинками, но усталость, которую я ожидал почувствовать от такого использования своей энергии, так и не наступила. Мои мышцы гудели от силы и обещания смерти всем тем, кто выступит против меня, а дары богини мощно струились по моим конечностям.
Пока остальные мои люди сражались с новыми вампирами, моя семья прокладывала путь сквозь хаос к демонам, которые его вызвали.
Я вонзил Бурю в сердце прекрасной вампирши, одетой в платье дворянки, и когда она растворилась передо мной, за ее каскадом останков возвышались Восставшие.
— Это невозможно, — прошипел Майлз, свирепо глядя на мою семью, и пытаясь отрицать, кем мы стали. Достойными соперниками их чудовищности.