Я не ответила, неуверенная, правда ли это. Мое сердце жаждало Эрика так, что мое тело ныло. Но я сделала свой выбор. И я выбрала семью. Я всегда буду выбирать семью.
Резко вздохнув, я опустилась на лестницу внутри отверстия, и огромная фигура Джулиуса отбросила на меня тень, когда я спускалась в густую темноту.
Когда я оторвала онемевшие пальцы от перекладин, руки Келли обвились вокруг меня. Я прильнула к ней, испытывая огромное облегчение от того, что мы наконец воссоединились должным образом. Сердце моей сестры билось в такт моему, и я поняла, что приняла правильное решение. Она нуждалась во мне, и я нуждалась в ней не меньше. Нам не суждено было жить в этом мире друг без друга.
Послышался тяжелый стук задвигаемой на место крышки люка, затем сапоги Джулиуса застучали по лестнице.
— Ты в порядке? — Прошептала Келли.
— Да, — ответила я, хотя это было неправдой. — А ты?
— Нет, — ответила она, отпуская меня.
Яркий свет на мобильном телефоне Джулиуса внезапно ослепил меня, и я подняла руку, чтобы прикрыть глаза.
Келли понеслась к лестнице, и на ее лбу пролегли тревожные морщинки. С приливом энергии она начала взбираться по ней, отчаянно стремясь к поверхности.
— Какого хрена ты делаешь? — Джулиус схватил ее за талию, отрывая от лестницы, а она попыталась оторвать его пальцы от своего платья.
— Келли, — я потянулась к ней, тревога разрывала мою грудь.
— Я должна вернуться, — простонала она, а затем стукнула себя по лбу тыльной стороной ладони. — Нет, черт. Я не хочу. Старейшина, помоги мне, — взмолилась она, протягивая руки к Магнару с отчаянием в глазах.
— Ты последуешь за нами, — ответил Магнар снова тем же неприступным тоном, и его глаза стали такими же темными, как окружающий нас туннель.
Келли тут же замерла в объятиях Джулиуса, твердо кивнув, и я нахмурилась, переводя взгляд с одного на другого.
— Что происходит? Почему ты его так назвала? — Спросила я сестру.
— Я скоро все объясню, — сказала Келли с напряженным выражением лица. — Нам просто нужно убраться отсюда.
Я кивнула, но мои собственные ноги сами понесли меня обратно к лестнице, и когда я посмотрела вниз на крест на своей ладони, я была уверена, что моими движениями руководила моя связь с Эриком. Я с усилием стряхнула с себя это чувство и снова присоединилась к своей сестре, взяв ее за руку и рассматривая Крест на ее ладони.
— Дело в ней. Метка пытается вернуть тебя к Фабиану, — мрачно сказала я.
Эта странная связь, должно быть, и была причиной, по которой она бросилась на шею королевскому брату, чтобы спасти его от смерти.
Ее глаза заблестели, когда она кивнула. — Так вот как Эрик контролировал тебя? — спросила она в ужасе.
Комок застрял у меня в горле, и Джулиус поднял бровь, глядя на меня, от их пристального взгляда у меня сжалось в груди.
Я колебалась, не желая лгать, но и не желая признавать правду. Потому что правда была ужасающей.
— Это заставляет тебя хотеть вернуться к нему, не так ли? — Спросила Келли.
— Да… так и есть, — признала я, оставаясь в рамках правды. Но это не единственное, что заставляет меня хотеть вернуться.
— Теперь я ненавижу их за это еще больше. Они в наших головах, — прорычала Келли, и в ее глазах вспыхнула ярость.
Я опустила взгляд, зная, что не могу быть честной, потому что это могло стоить мне отношений с Келли. Она презирала вампиров, и имела на это полное право. Черт возьми, я тоже презирала большинство из них. Но не всех. И я была окружена последними людьми в мире, которых можно было убедить увидеть в них что-то хорошее.
Часть меня хотела, чтобы все это было какой-то извращенной манипуляцией, каким-то заклинанием, наложенным на меня Эриком, потому что тогда у меня появилась бы надежда со временем освободиться от него. Но более глубокая часть меня совсем этого не хотела, потому что это означало, что все те тайные моменты, которые мы с Эриком разделили, те, которые зажгли во мне огонь и заставили меня почувствовать то, что я никогда не считала возможным, были ложью, созданной для того, чтобы разбиться вдребезги.
— Да, — пробормотала я, ненавидя себя за то, что скрывала правду от своей близняшки, но как я могла объяснить Келли, что эта отметина только укрепила мою любовь к Эрику? Что я заботилась о нем задолго до свадьбы, что мне нравилась необузданность, которая проявлялась во мне рядом с ним.
Келли вздохнула, казалось, находя утешение в нашем общем затруднительном положении. — Как только мы окажемся далеко от них, мы придумаем, как разорвать эти узы. Тогда нам никогда больше не придется думать о них, пока мы не вонзим клинки в их сердца.