Оставалась надежда, что прогулочный катер, на котором скрылся капитан (его отсутствие обнаружилось незадолго перед отлетом), не потерпел крушения. На открытой воде у военного не было никаких шансов.
Надежды отыскать Олафссона с воздуха были ничтожно малы. Если он не скрывался в руинах строений непонятного назначения, чудом сохранившихся местами на атоллах, то мог выбрать любое водное направление. Заросли, торчащие из океана, почти полностью закрывали обзор. Тут и там сновали разнообразные представители местного животного мира.
Исчезновение капитана обнаружилось около семи часов утра, но было очевидно, что сбежал он раньше. Быстро установили, что топлива в прогулочном катере, который украл Олафссон, практически не оставалось. Это значительно сужало район поисков, каждый квадратный километр которого был полон полуразрушенных зданий, почти полностью скрытых под водой. Видимо, когда-то здесь была высокая плотность населения, пропавшего когда-то в незапамятные времена без всяких следов. Часть города, находящаяся на возвышенности, даже не до конца скрылась под водой. Или же океан на время отступил от ветхих построек.
Сапрыкин раздражался все больше и больше. Сейчас он мало походил на себя прежнего. От его обычного спокойствия не осталось и следа. Подполковник явно нервничал и не скрывал этого.
– Мы так ничего не найдем. Почему эта проклятая техника не соизволит хотя бы сейчас на время заработать! Ведь включается же иногда. Вот только не тогда, когда требуется.
Два поисковых катера барражировали далеко внизу, но у Литвиненко создалось впечатление, что и у них особых шансов обнаружить беглого капитана нет. Если он не погиб и поставил своей целью надежно спрятаться, то был практически недосягаем для водных судов.
Вертолет приземлился на широкую крышу здания, возможно, музея, едва выступавшую из воды. Между высокими колоннами, венчавшими крышу, виднелись какие-то замысловатые скульптурные фигурки, сплошь окруженные конусами удивительно правильной формы из неизвестного красного материала, схожего с обычным кирпичом. Отряд преодолел уже где-то десятую часть пути по направлению к Фридзону, но так ничего и не обнаружил. Никаких зацепок или следов не наблюдалось ни на суше, ни, тем более, на море.
Сержант Александропулос – коренастый, от природы очень смуглый мужчина, предложил исследовать основные направления в надежде обнаружить масляное пятно или обломки прогулочного катера. Все члены отряда были предварительно проинструктированы сразу после прибытия на Тихий Омут о Принципах работы допотопных механизмов, когда стало очевидно, что на новейшие современные технологии с уверенностью полагаться нельзя. Собственно, рассчитывать на них в данных обстоятельствах не приходилось вовсе.
– Правильно, – согласился Сапрыкин в ответ на предложение Александропулоса, – но в том-то и дело – непонятно, где искать. Мне кажется, что Олафссон не далее, чем в двадцати-тридцати километрах от базы. Он болен и истощен, у него просто может не хватить сил на такое путешествие без перерывов на отдых, правда он имеет очень неплохую фору относительно нас, учитывая прошедшее время. А ваше мнение, академик?
Литвиненко в задумчивости смотрел на воду, кипевшую в водовороте вокруг здания музея. Пятно псевдоводорослей проплыло совсем близко от него, подгоняемое течением с севера. Заунывный шум волн и стрекот пропеллеров продолжавшего кружить над ними вертолета постепенно вводили его в транс, погружая в безвольное созерцание водной стихии. Он представлял себе, как кинется в зеленые глубины моря и растворится в своих видениях. Почему-то на ум сразу пришел странный сон Екатерины.
«Так недолго сойти с ума, – горько подумал Михаил, – если мы все уже окончательно не соскочили с катушек. Вероятно, Сапрыкин прав в своем мнении, что больше здесь оставаться нельзя. Да и знает он наверняка больше, чем говорит. Такая спешка совсем не в его характере».