Экран шлема Бобби подсветил люк палубой впереди.
– Этот, – указала она, и её команда окружила место, занимая позиции. В микрогравитации парализованного транспортника они стояли на переборке вокруг люка с оружием наизготовку. Независимо от ориентации корабля в обычном режиме, сейчас командная палуба для них находилась внизу.
– Помните, – сказала Бобби, – внутри потенциальные друзья.
На всех экранах её команды возникло трехмерное изображение двух женщин.
– Главное защитить их, пленных брать после. Ясно?
Раздался гул согласных голосов. Бобби хлопнула ладонью по стенной панели рядом с дверью, и протокол взлома брони в долю секунды обошел электронную защиту замка. Люк раскрылся.
И все начали стрелять.
Интересно, как мозг воспринимает ближний бой. Несмотря на то, что всё события происходят одновременно, позже разум всегда пытается выстроить их в линейный рассказ.
В тот момент Бобби бросилась через люк на командную палубу, и остальные за ней. Экран шлема подсветил траектории летящих навстречу пуль, позволяя отследить направление. Несколько пуль угодили в неё или её людей – костюм счел шансы реального урона минимальными, и проигнорировал их. Семеро людей в отсеке, в легкой защитной броне. Одна фигура подкрашена как дружественная – агент сопротивления. Пятеро палят из пистолетов. Ещё один прячется за амортизатор. Комиссар, надо полагать.
Её рука дернулась почти рефлекторно, разворачивая пистолет, закрепленный на запястье, и разрезая двоих вооруженных противников пополам. Трое других взорвались красными брызгами и ошметками тел под огнем её команды. Весь бой не занял и двух секунд, но в её воспоминаниях превратился в рассказ, который длился намного дольше.
Уже через полминуты после открытия люка двое из её людей заняли защитную позицию возле агента, а Такеши прижал комиссара к переборке и затягивал на его запястьях ремешок наручников. Бобби оглядела палубу. Костюм заверил, что никаких повреждений корпуса не обнаружено. Лаконианские штурмовые патроны для использования на борту судна – неплохая технология. Пули смертельны для легкобронированных противников, но крошатся в пыль при попадании в переборку.
– Командная палуба наша, – сказала Бобби.
– Инженерная наша, – незамедлительно отозвалась Джиллиан, – У нас тут один из агентов. Нашли второго?
– Подтверждаю. Наши люди в безопасности, и посылка у нас.
– О, класс, – обрадовалась Джиллиан. – Жду не дождусь увидеть его харю, когда он поймет, что его жизнь только что спустили в переработчик.
– Джиллиан, сопроводи друзей к выходу, – распорядилась Бобби. – Всех в аварийные костюмы, и пусть будут готовы к переброске. Остальным – рассредоточиться, и глядите во все глаза. Когда подтянется «Шторм», мы должны забрать отсюда все вкусняшки, которые найдём. И времени у нас в обрез. За работу.
– Принято, – ответила Джиллиан.
– Думаю, это победа, – сказала Бобби Такеши. Он улыбнулся в ответ.
– Как два пальца обос..., – успел сказать он, прежде чем его разорвало на куски.
Умом Бобби даже успела понять, что должно быть, они словили залп чьих-то ОТО. Но изнутри корабля это выглядело так, словно переборки по обе стороны отсека решили взорваться сразу в нескольких десятках мест. Палуба мгновенно наполнилась светящейся шрапнелью, отскакивающей от стен и панелей, и серым дымом испаряющегося металла. Такеши превратился в клубок из перемешанных с технологиями ошмётков тела, плавающий в туманности кровяных шариков.
Не похоже, чтобы кто-то ещё пострадал, но прежде чем Бобби успела издать хоть какой-то звук, воздух на палубе просто исчез. Слишком много дыр со всех сторон. Мгновение назад они были в герметичном отсеке, а теперь оказались в вакууме. Это произошло так быстро, что полы синего лаконианского пиджака комиссара едва всколыхнулись.
– В скафандры их! – заорала она, но было слишком поздно. Она была марсианкой. Тренировки в вакууме – это начальная школа. Пятнадцать секунд до потери сознания. Любые действия, которые не уложатся в эти секунды, бесполезны. Любой скафандр, который не надеть за это время, – находится на расстоянии жизни.
Она могла только наблюдать, как агент, которая помогла им взять корабль, выдохнула туманное облачко, свой последний выдох. Комиссар, – причина, по которой они были здесь – умер мгновением позже с выражением глубокой озадаченности на лице. Тысячи фактов и секретов, которые составляли разницу между процветанием подполья и возможностью загнуться в застенках, испарились вместе с отмирающими клетками одного человека.
Все панели на командной палубе, которые чудом продолжали работать, вспыхнули красным. Корабль умер так же, как люди.