— Марат был мертв. Его тело было растерзано на куски каким-то зверем. Тело было обезглавлено. Сейчас вся картина передо мной вся расплывчата, словно в тумане. Маргарита, громко всхлипнув, вскочила со стула и бросилась к Рамилю. Она крепко обняла его и уткнувшись ему в плечо заплакала. Присутствующие люди отвели глаза в сторону. У всех после рассказа старика настроение из подавленного стало еще более хуже. Константин, крепко стиснув зубы, налил себе еще рюмку коньяка. К Рамилю с Маргаритой подошел Николай Иванович и обнял их за плечи. Он верил каждому произнесенному слову своего старого друга и очень переживал за него и Маргариту.
Дмитрий Михайлович, растерявшись от представленной картины переживающих горе стариков, не зная, куда себя деть, встал из-за стола и направился к стойке бара. Вид пьющего коньяк эфэсбэшника возбудил в нем желание тоже выпить какого-нибудь крепкого спиртного напитка. Следом за ним к стойке бара потянулась молодежь в лице Василия и Ивана. Так, не сговариваясь, люди собрались вокруг стойки бара, поближе друг к другу. Никто не смотрел в лица друг на друга. На стойку поставили бутылку коньяка и водки, рюмки и немного закуски, что была под рукой. Выпив в тишине, все дружно закурили. Закурил даже Дмитрий Михайлович, раньше только изредка покуривавший, попросив сигарету у Ивана. Рамиль усадил Маргариту на стул и попросил Николая Ивановича принести ей горячего чая. Пока Николай Иванович бегал на кухню за кипятком, в гостиной люди курили и обдумывали произошедшее с ними сегодня. Их мысли были запутаны, так же как и сигаретный дым, что клубился над их головами. Все произошедшее не поддавалось не какой логике. Мысли все чаше обращались к чертовщине и мистике. Первым разрушить эти мысли взялся Дмитрий Михайлович. Его мозг не мог никак допустить какой-либо мистификации. Тем более рюмка водки и выкуренная сигарета расслабили его. Он критично посмотрел на Рамиля и проговорил, обращаясь ко всем:
— Вам не кажется господа, что мы поддались мистики? Вы что, в самом деле считаете, что там за дверью ходит мистический зверь и ищет кого бы убить? — он криво усмехнулся, и не дождавшись ни от кого ответа продолжил свою речь.
— Я думаю, что если старик ничего не придумал, то это максимум медведь. Я слышал, что если зимой медведя разбудить, то он становиться людоедом. Минимум — это человек, одевшийся в шкуру медведя. Дмитрий Михайлович налил себе еще рюмку водки. Выпив, он поморщился, занюхал хлебом и откусил маринованный огурчик. После чего посмотрел на Константина, который всем своим видом показывал, что не согласен с озвученным предположением.
Не обращая на него ни какого внимания, Дмитрий Михайлович продолжил рассуждения.
— Я даже могу предположить, что этот убийца не из гостиницы. Он может быть из вне.
— Это откуда? — заинтересовано спросил его Иван.
— Да хоть откуда. Может это псих сбежал из психушки. Или какой-нибудь егерь спятил. Одичал в лесу среди зверей, и сам стал зверем.
— Вы понимаете, что вы несете бред, — прервал его Константин. Дмитрий Михайлович тут же весь взъерошился. Он злобно посмотрел, раздувая ноздри.
— А вы, со своим чудо зверем, демоном снежным не бред несете! Мы живем в эру информационных технологий и космических открытий! Мы Марс во всю покоряем! А вы вместе со стариком пытаетесь нам здесь всем навешать лапши на уши про лесных чудовищ! — Голос Дмитрия Михайловича перешел на крик. Его лицо покраснело и покрылось испаринами пота.
— Какие, мать вашу, чудовища! Что за х… вы тут несете! Рассказываете сказки про х… лешего! Я … Решив прекратить этот крик, Константин, не долго думая, плеснул коньяк, что был у него в рюмке, в лицо Дмитрию Михайловичу. Тот широко открыл рот и вытаращил глаза, словно рыба, попавшая на берег. Коньяк стекал по его лицу. Капли капали с ресниц. Все замерли, затаив дыхание, в ожидание реакции. Константин смотрел прямо, не отводя взгляда от глаз облитого им противника. В его взгляде было предостережение от каких-либо не разумных действий. Дмитрий Львович молча провел рукой по лицу, стерев с ресниц капли. Он понял взгляд Константина правильно и потому, молча ни на кого не глядя, прошел мимо всех стоящих у стойки бара и поднялся по лестнице на второй этаж. Константин, чувствуя, что поступил не совсем хорошо, злясь на себя, вышел из-за стойки бара и прошел через гостиную к окну.
— Ну и ночка, — выдохнул Василий, и устало потер глаза. Иван угрюмо посмотрел на Константина и проговорил: