Черт побери, но я же всегда был на стороне добра. За угнетенных, обижаемых, несправедливо пострадавших, невинно осужденных и социально необеспеченных! Я всегда был за себя! А сейчас?
Горько. Пусто. Обидно.
Какое же правое дело можно делать, когда совесть орёт о том, что ты некрасиво поступаешь?
В руке сама собой нарисовалась бутылка. Кинув на нее незаинтересованный взгляд, опознал в сжимаемой емкости ни что иное, как шампанское, то есть игристое. Пара ящиков в инвентаре осталась с тех самых ванн, где недоумевающие девчонки сидели, пытаясь понять, что за «веху» они проходят. Слегка повеселев, я вспомнил, как они всё строили предположения, в чем смысл происходящего и почему пузырики так кожу щиплют. Забавно было. А теперь я вот тут… с коронами.
Эх, а почему бы и не… да?
— Я, может, и не аристократ…, - пробормотал я, прищуриваясь на утреннее солнышко через стекло бутылки, — Но дегенерат — точно!
Хлоп!
Вопли внизу при виде пьющего с утра меня стали совсем уж злыми, а через полчаса, когда народ понял, что бухающий и тоскливо взирающий вдаль Герой больше не будет кидать корон, так вообще все разошлись. А лаялись до этого так, что рука периодически дергалась за записной книжкой, стремясь запечатлеть обороты. К тому времени я уже усосал пару бутылок, от чего впал в меланхолию и катарсис. На душе скребли виноватые кошки.
Наконец, мне банально надоело слушать всю эту фигню.
— Конструктивом займитесь, ослы! — проорал я вслед уходящим с балкона, — Конструктивом! Часики тикают! Отнял Герой домишку, раздолбает и империшку! Пойдете с протянутой рукой по миру!!
Выслушав ответы, среди которых были разные маршруты, один обиднее другого, я со всей силы запустил самой богато украшенной свадебной короной куда-то в городскую черту, а затем поплелся во дворец. Мне хотелось ходить в тишине по его коридорам и залам, пить и презирать монархию.
Чем, конечно же, и занялся.
На душе легчало с каждой выпитой бутылкой. Надменные рожи на портретах, позолота, доспехи по углам, разные там полуголые тетки и дядьки из камня… лепнина! Вот зачем нужна лепнина и позолота простому пролетарию? У меня такого — не будет! В моем простом скромном замке будут эти… как их. Ну эти! Панели, вот. С изоляцией. Чтобы на каминах экономить долгими зимними вечерами. И вообще, утеплю всё. У настоящих пролетариев слуги зимой не мерзнут!
…и для павлинов вольер нужно будет утеплить. И колья во рву сделать с внутренними канавками для яда. И тиграм домики многоярусные построю, да баобабы высажу, чтобы когти драли! Планов — громадьё!
А хорошее игристое. Жаль, что перевели. Ик!
Вот зачем мне нужны пираньи? Это не по-нашему, вот совсем. Нужны крокодилы. Их можно приручить. Да? Если нажрусь и полезу в ров купаться, то лучше с крокодилами, чем с пираньями. А еще нужно механизмы опущения… опускания… люстр сделать. Как у Сатарис. И её тогда в гости будет не стыдно позвать. Хорошая, всё-таки, девушка. Хоть и подкузьмила мне с Валерой. Но с ним справились! Какой орёл сейчас! Выправка — во! Глазки стеклянные! Решительный, как удар серпом по яйцам! Инициатива… а зачем она, ик!… ему? У него есть Князь Тьмы. Вумная…
Как сделать такое джакузи, чтобы в нем нельзя было утонуть? А, стоп. Я же не могу утонуть. Никто не может! Вот, сэкономим! Еще завалинка нужна будет. Не хочу замок без завалинки. Буду на ней по вечерам семки с дворовыми девками грызть, а Лилит будет приходить и смотреть осуждающе. А потом и её грызть научим! Семки — они такие…
Так и ходил я по окрестностям, периодически стукаясь плечами о стены в узких коридорах, пока не наткнулся на здоровый зал. Вообще здоровенный, большой как стадион. И пустой как моя подвыпившая голова, в которой кончились все потребные идеи. Заодно и переживания тоже кончились, поэтому мне было хорошо! Только устал слегка. А здесь, в зале, вооон тама, стоят сидушки. В смысле кресла. Удобные на вид. Только к ним по ступенькам подняться надо. Глупо как-то делать ступеньки к креслам. А если человек пьяный, он же и полететь носом вниз может?
— Всё у этих арысто-кра-тов через зад…, - запутался я языком в зубах, — …д-жопу! Всё через неё!
В маленькое кресло я бы задом не въехал, а среднее меня не привлекло тем, что в нём пришлось бы сидеть. А я сидеть не хотел. Хотел лежать, перевесив ноги через подлокотники, пить вино и чувствовать себя хорошо, так как все мысли ушли. Пришлось занимать самую большую и богато украшенную штуковину с высокой спинкой. Офигительно высокой спинкой! И там, высоко надо мной, в полутьме, у двух высоких фигурных штырьков, которыми заканчивалась спинка суперстула, висела еще одна корона.