— Не забывай, кому принадлежит этот ублюдок, — сказал я, мое дыхание стало прерывистым, когда я спускался в глубины этой адской дыры.
"Верно подмечено."
«Мы нашли в казарме несколько девушек, они еще живы». Раздался голос Киана. "Не много." У меня свело желудок. Она не могла быть мертва. Она просто, черт возьми, не могла . Я остановился, положив руку на каменную стену, не уверенный, что готов ко всему этому. — Ты нашел ее?
Ее . Рейна.
"Нет." Тишина. — Сейчас я пробираюсь в подвал.
«Наше расчетное время эвакуации составляет десять минут».
"Понятно."
«Здесь запах смерти был еще сильнее», — подумал я, спускаясь оставшуюся часть пути.
Последняя дверь в коридоре позвала меня.
Тяжёлыми шагами я подошел к нему и положил руку на засов. На мгновение я застыл в ужасе от того, что могу найти.
Сердце с каждым ударом трещало в ребрах, я толкнула металлическую дверь и столкнулась со своим худшим кошмаром.
Светлые кудри Рейны были запятнаны кровью. Синяки — черные, синие и фиолетовые — покрывали каждый видимый дюйм ее кожи. Ее синие сапфиры, невидя, соединились с моими.
Мир остановился, и я чуть не упал на колени.
Я так чертовски ее подвел.
15
РЕЙНА
А
трещина тянулась по центру потолка. Иногда он казался длиннее и занимал всю комнату. В другие дни он едва занимал четверть.
Я начал ассоциировать это с состоянием моего ума.
В некоторые дни я был более рассудителен и даже полон надежд. А у других мое тело тряслось от жажды этой иглы и облегчения, которое она приносила. Но больше всего меня гнило изнутри неспособность отличить реальность от трюков, которые проделывала моя голова.
От жары в воздухе моя кожа блестела от пота, но последний укол яда заставил меня содрогнуться изнутри. Капля пота скатилась с моего лба, и я позволила ей скатиться по щеке, как слезе.
Хотя это было не так. Их не осталось.
Пурпурные синяки покрывали все мое тело, самые худшие из них были на сгибах рук, где мои вены спались. Я был в аду, но никогда не чувствовал себя в большей безопасности — до тех пор, пока дымка не рассеялась и потребность в еще одном ударе не превратилась в мучительный зуд, который я не мог почесать.
Все это контролировал Перес Кортес. Он мог даровать мне облегчение, ад… или смерть. И все же я молился за последнее. Никто бы меня не спас. Я начал верить, что мне не спастись.
Тишину моей тюрьмы прерывали звуки пуль, пулеметов, крики и взрывы. Я даже не вздрогнул, уверенный, что мой разум насмехается надо мной. И вообще, я надеялся, что это место загорится, и меня больше не волновало, сгорю ли я вместе с ним.
«Притворись, что ты мертв», — прошептал я себе, хотя не мог услышать свой голос сквозь голоса в голове и крики в воздухе.
Дверь распахнулась, и появилась фигура, привлекшая мое внимание. Мои пальцы потянулись к нему, проведя рукой по воздуху — влево, затем вправо — не в силах коснуться его. Я жаждал человеческого прикосновения; Я никогда не был один так долго. Я скучал по сестре, друзьям, бабушке… Я даже скучал по нашей тесной квартирке. Нет , я не мог позволить себе пойти туда. Мне пришлось подавить эти воспоминания, здесь они мне ничего не сделали.
Еще один скрип.
Слабый свет лился в мой угол темноты. Я открыла глаза и направилась к дверному проему, где стоял мужчина, одетый во все черное.
Медленно мой взгляд скользнул вверх по высокой раме, пока не достиг его лица. Что-то мелькнуло на его лице, подталкивая меня к туману, вызванному наркотиками, но я не мог этого уловить.
«Рейна».
Мягкость его голоса пробудила во мне тревогу. Я откатился дальше в угол, готовый к бою. Мужчина с обсидиановыми глазами отодвинул дверь и вошел в маленькую комнату мимо грязного матраса.
Это трюк. — Не поддавайся этому, — прошептал я.
Я наблюдал, как он подошел ко мне и опустился на корточки с выражением лица, от которого мне хотелось наброситься.
Его рука потянулась ко мне, и прежде чем он успел меня коснуться, я схватила его ладонь и яростно укусила ее.
Кряхтящее «ебать» вырвалось из его горла.
Паника и необходимость сражаться пробудили мои чувства вместе с цитрусовым ароматом. Я проигнорировал это и толкнул высокую фигуру, но его опора была слишком устойчивой, а тело слишком крепким.
— Рейна, это я, — прошипел он, когда я продолжала царапать его. «Амон».
Я вскрикнула от жестокого обмана. Это была жестокость Переса. Я знал это. Он нашел новый способ играть со мной.
«Что происходит, и что это за запах ?» Позади него послышался еще один голос, и я замер. Я моргнула, проведя языком по сухим, потрескавшимся губам. Позади темноволосого человека промелькнула вспышка светлых волос, его глаза метались по сторонам. «Иисус, черт возьми, Христос».