Ветер с океана дул и холодил мои щеки. Луна мерцала на небе, прокладывая тени по моей комнате.
Внезапно дверь моей спальни распахнулась, и там появилась другая темная тень. Очертание моего принца в сияющих доспехах.
Мой муж.
Но я был далек от чертовой Золушки. Я был грязным, грязным, неприкасаемым.
Я перевел взгляд и снова посмотрел в окно. Звезды окружали луну и любовались ее сиянием. Это напомнило мне о нас двоих, это увлечение им, которое началось в тот день, когда я встретил его у замка на берегу Триестского залива.
Это было не очень хорошее увлечение. Это была не сказочная любовь. Нет, это была темная, извращенная боль, полная тайн, которые разрывали все на своем пути.
— Рейна, детка, — грубо сказал он. — Когда ты наконец поговоришь со мной?
Я не мог подпасть под его чары. Я этого не заслужил.
— Я не хочу с тобой разговаривать, — прошептал я. — Я не хочу тебя видеть. Мои губы дрожали, и мне приходилось сосать их зубами, иначе я рисковала вырваться наружу рыданиями. «Я больше не люблю тебя. Ты должен меня отпустить».
Разрушенный. Сломанный. Грязный.
Внутри меня шла внутренняя война, которая кричала, что для меня не будет счастливого конца. А потом эта романтическая часть превратилась в крошечный камешек, которому все еще требовался свет. Это все еще нуждалось в нем.
«Ты меня не любишь». Его тон был ровным. — Тогда мне нужно работать усерднее.
Я покачал головой. «Вы будете разочарованы».
Волнистая вода создала свою собственную симфонию в устойчивом ритме, соответствующем биению моего сердца. Серебряная луна отражалась в его темных глубинах, взывая к моему сломленному духу.
«Разбей мне сердце, Рейна. Столько раз, сколько захотите. Только ты можешь сломать его. Мой взгляд остановился на нем. «Но я никогда не откажусь от тебя. Мое сердце бьется для тебя. Я буду любить тебя до последнего вздоха, но я также буду бороться за тебя, пока этот день не наступит».
Его слова произвели странное воздействие на мое сердце, растопив ледяные стены, которые я так усердно возводил.
«Где моя сестра?» — прохрипел я, сосредоточившись на чем-то другом, чем-то, что пугало меня по-другому. Я обещал маме, что буду защищать ее. Мне нужно было убедиться, что я остаюсь верным этому. «Я хочу ее увидеть, но никто не дает мне прямого ответа».
Каждый раз, когда я говорил о ней, меня встречали расплывчатыми ответами и отведенными взглядами. Никто не воспитывал ее с тех пор, как я вернулся. Папа был здесь. Бабушка пришла в гости. Даже девочки звонили, писали и приходили в гости. Все, кроме моей сестры, и это было на нее не похоже.
Амон остановился. "Она не здесь."
Прошло три недели с тех пор, как меня спасли из джунглей Бразилии. Поскольку Амон, его брат Дарий и все их люди полностью уничтожили поселение. Это означало, что прошло почти два месяца с тех пор, как я покинул Париж.
За последнюю неделю ко мне вернулось некоторое подобие здравомыслия. Я больше не терял самообладания, когда чувствовал рядом Амона. Иногда по ночам я просыпалась от того, что он гладил меня по волосам, шептал теплые, обнадеживающие слова, которые были настолько прекрасны, что старая я бы расплакалась. Вместо этого я лежал неподвижно, притворяясь, что сплю, прячась за комфортными стенами.
Старый я был мертв. Я больше не была его коричной девушкой. Я больше не был невинным или наивным.
"Поговори со мной."
Я стиснул зубы. «Где мой папа?»
«Он спит. Хотите, чтобы я его разбудил?
Меня охватило чувство вины… Я вел себя эгоистично. Рак атаковал его изнутри, и ему нужен был отдых.
— Нет, не буди его.
Я повернулась к нему спиной, но матрас упал прямо позади меня.
Напряжение свело каждую мою конечность, и я не узнала его. Это было к лучшему. Если бы я столкнулся с ним лицом к лицу, моя паника и тревога охватили бы меня и не отпускали бы, пока он не ввел бы мне успокоительное. Я устал от наркотиков.
Решив не рисковать еще одним из моих эпизодов, я закрыл глаза и держал их закрытыми, отказываясь реагировать на него или на любую жизнь вокруг меня. Это было непросто. По какой-то причине каждая моя глупая клеточка была настроена на него.
Мое тело содрогнулось от его близости, но я проигнорировала это. Я продолжал пытаться отличить реальность от галлюцинации, свою правду от лжи, которую Перес сплел вокруг меня ядовитой паутиной. Потирая мою грудь, пульсирующая боль медленно усиливалась с каждым вдохом. Перес оставил шрамы в моем сознании, не только на теле.
— Рейна, пожалуйста, поговори со мной.
«Я не могу».
Я почувствовал, как он напрягся позади меня. Тишина опустилась на нас, его дыхание, мое сердцебиение, комната слегка покачивалась над водой.