Павел подошел к ней.
Она тряхнула головой и многозначительно, с некоторой опаской указала на дверь.
— Илона, — сказал он, — я не уйду отсюда, пока ты мне не ответишь на один вопрос.
— Какой?
— Когда я тебя увижу?
Она задумалась.
— Сегодня четверг. В субботу вечером ты свободен?
— В шесть жду у моста, — сказал он хрипло.
Илона оглянулась на дверь, а когда снова посмотрела на Павла, глаза ее весело искрились.
— Павел, а где же твой второй ботинок? — спросила она и засмеялась.
Был снова ясный и солнечный день. Время приближалось к шести. Павел стоял на мосту, облокотившись на деревянные перила, и глядел то на дорогу, ведшую в город, то на реку. Для весенней поры воды в реке было очень мало, и зеленоватая ее гладь местами сужалась, открывая песчаные отмели. На берегу группами сидели люди, на краю отмели бродила пара аистов. Солнце еще грело, и Павел разнеженно жмурился.
Наконец показалась Илона. Он пошел ей навстречу.
— Явился, значит? А как же весенний сев? — пошутила она. Глаза ее лукаво блеснули. — Я мыла голову и потому немного опоздала. Извини.
Ее шелковистые блестящие волосы пахли ромашкой. Глядя на нее, Павел почти физически ощущал счастье.
— Куда пойдем? — спросил он.
Несколько юнцов, околачивающихся на мосту, обернулись в их сторону. Один, явно знавший Илону, ухмыльнулся и присвистнул. Павел замедлил шаг и оглянулся. Илона схватила его за руку.
— Пойдем, — сказала она и улыбнулась, — погуляем за городом. Я так давно не была в поле.
— Если хочешь, пойдем в сторону Трнавки, — предложил он.
Илона согласилась.
— В этом году я еще в Трнавке не была.
Она держала себя легко и просто, словно они уже не раз встречались после того, как он пришел к ней в поликлинику.
В воздухе звенели птичьи голоса, жужжали пчелы. На покрытом редким кустарником пастбище среди низкой желто-зеленой травы виднелись яркие пятна золотистых одуванчиков и увядающие, поникшие головки подбела. Высоко в небе кружил сарыч, другой неподвижно сидел на торчащем вверх журавле заброшенного колодца. В стороне между пашнями виднелся зеленый островок сочной озими, и по ней расхаживал аист.
Они шли рядом, и Павел все косился на Илону. На ней была простенькая юбка и легкая блузка, на руке она несла грубошерстный свитер. Она шла уверенным шагом, чуть откинув голову и подставляя лицо солнцу, уже клонившемуся к закату. От всего ее облика веяло юной красотой. В ней была врожденная простота и земная сила их виноградного края. Илона словно одаривала мир своим дразнящим очарованием.
Павел коснулся ее руки, словно желая убедиться, что все это настоящее, все происходит в действительности, что Илона и в самом деле здесь и идет рядом в ним.
Она крепко сжала его пальцы и сразу же отпустила их.
— Куда ты ведешь меня, Павел? В лес, что ли? — улыбаясь, спросила Илона.
— На пастбище, — ответил он, взволнованный ее прикосновением. — С Турецкой Могилы мы увидим Трнавку. Сейчас пастбище очень красиво.
Вдруг Илона остановилась.
— Только не туда, — сказала она с неожиданной горячностью и покраснела, когда он удивленно посмотрел на нее. Павел не понимал, почему она так воспротивилась. У Турецкой Могилы в это время действительно красиво, зеленеет трава, цветут кусты.
Они стояли друг против друга. Молчали. Павел чувствовал, что Илона ускользает от него.
— Только не туда, — повторила она, отвернулась и стала смотреть на холм над Трнавкой. А потом сказала уже спокойнее: — Давай пойдем на Каменную Горку.
— Но ведь это далеко, — сказал Павел, испытующе глядя на нее.
— Я думаю, такая прогулка будет мне только на пользу. Теперь я гораздо меньше двигаюсь и вообще работаю меньше, чем раньше дома. Знаешь, сегодня после обеда я загорала. Лежала в саду и читала. А потом вдруг решила вымыть голову.
— Хорошо живешь, Илона!
Она пожала плечами.
— А ты что делал, Павел?
— Да как всегда, ничего особенного, — ответил он. — До четырех пахал на тракторе. Потом меня сменил Канадец.
— Канадец? — удивилась Илона. — Разве он тракторист? Как-то трудно представить это.
— Да, он тракторист и хорошо работает, — сказал Павел. — Резешу участок вспахал.
Илона остановилась.
— Что ты сказал? — спросила она.
Только теперь он понял: Илона ведь не имеет никакого представления о том, что происходит в Трнавке.
— Видишь, — сказал он, — ты уже и не знаешь, что у нас делается.
И пока они шли вдоль пастбища к ручью и дальше по полю, Павел все рассказывал и рассказывал.