Выбрать главу

Харриет вскоре поднялась с пола с помощью не менее дюжины заботливых рук и стремительно удалилась, чтобы привести в порядок свой наряд и немного прийти в себя. Но граф остался лежать на полу, сопротивляясь всем попыткам поднять его и испуская целый поток стонов и французских проклятий.

— Un median! Un median![17] — вопила графиня, ломая руки и суетливо бегая вокруг распростертого супруга.

— Конечно, мадам, — согласился Николас. — Пожалуйста, успокойтесь. Я послал за доктором. Граф, думаю, вам будет удобнее, если вас все-таки поднимут с пола.

Четыре лакея положили протестующего графа на крышку стола и вынесли из гостиной, в то время как Николас отдавал необходимые распоряжения. Затем вышел за своим страдающим гостем.

Остальные некоторое время стояли, обсуждая инцидент, затем оркестр заиграл польку, и гости, верные своему принципу не акцентироваться на неприятностях, как ни в чем ни бывало вернулись к танцам. Джоанна, сделавшая несколько шагов вразвалку к тому месту, где произошел несчастный случай, вернулась в свое кресло в дальней комнате, но поймав взгляд Миранды, подозвала ее. Миранда послушно подошла к золоченому креслу.

— Идите подождите в холле врача, — приказала Джоанна. — Все слуги сейчас заняты. Когда доктор придет, отведите его к графу.

— Да, мэм, — ответила Миранда. Она прекрасно понимала, что ее просто-напросто отсылают с танцев, но это уже совершенно не волновало. После танца с Николасом все остальное представлялось ей серым и неинтересным. Сейчас она предпочла бы одиночество, чтобы в полной тишине воссоздать в своей памяти каждое мгновенье, когда его руки нежно прикасались к ней, и его голос, когда он тихо произнес «моя дорогая».

Холл перед парадной дверью был темен и совершенно пуст. Звуки музыки досюда не доносились. Она села в черное резное кресло, и уткнув подбородок в ладони, стала ждать. Через двадцать минут снаружи раздался цокот копыт и громкое ржание.

Миранда открыла дверь, и на порог вошел молодой человек. Он был без шляпы, его серьги домотканый костюм был измят и пропах лошадиным потом. Он был на несколько дюймов выше Миранды, но был широк в кости и потому казался ниже, чем был на самом деле. Он имел довольно неопрятные волосы песочного цвета, веснушчатое лицо и задиристые серые глаза.

— Не может быть, что вы доктор, — заметила Миранда, которая думала встретить кого-то похожего на доктора Линча у них в Стенвич-Роуд — шелковая шляпа, заостренная бородка, достоинство и возраст, наконец.

Молодой человек сжимал потертый саквояж.

— Я доктор Джефф Тернер из Гудзона. Я лечил жену Тома Уилсона и получил сообщение, что нужен здесь.

Он говорил быстро и отрывисто.

— Где пациент? — спросил он, холодно разглядывая Миранду. — Один из замечательных джентльменов перепил? Или одна из элегантных леди страдает от меланхолии?

— Конечно, нет, — резко ответила она, оскорбленная небрежным презрительным взглядом, которым он окинул мрачное великолепие большого холла. — Один из наших гостей. — французский дворянин граф де Греньи — травмировал себя во время танца.

Она рассчитывала поразить его, но оказалась сильно разочарована. Джефф Тернер фыркнул:

— Без сомнения, ранение графа гораздо серьезнее, чем у простого смертного. А вы, полагаю, мисс Ван Рин, раз вы говорите «наши гости».

Миранда вспыхнула. Отвратительный человек.

— Мисс Ван Рин всего шесть лет, — сдержанно ответила она. — А я Миранда Уэллс, кузина патруна.

— А, конечно, — произнес Джефф. Он помолчал и окинул ее насмешливым взглядом, смешанным с сожалением. — Я слышал о вас.

Миранда возмутилась от всей души.

— Не могу представить откуда, — и она вскинула подбородок с надменностью, которой, как она чувствовала, позавидовала бы и вдова Мэри Ливингстон.

К ее досаде Джефф расхохотался.

— Вы похожи на маленькую гусыню! Как вы знаете, простые люди имеют привычку сплетничать о тех, кто стоит выше их. А теперь будьте хорошей девочкой и покажите мне этого иностранного графа.

В соответствии с требованием гостеприимства Николас оставался у постели графа. Он встал, когда в комнату вошли Миранда и доктор. Графиня все время поправляла подушки супруга и тоненько стонала.

Джефф не стал здороваться с патруном. Он мягко отстранил графиню и совершил тщательный осмотр.

— Всего-навсего растяжение, — заявил он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Принесите бинты.

Николас отдал распоряжение ожидавшей горничной, затем вернулся к постели.

— Вы уверены, что нога не сломана?

Джефф выпрямился и, прислонившись к: причудливо вырезанному столбу кровати, спокойно ответил:

— Совершенно уверен, мистер Ван Рин.

Двое мужчин некоторое время испытывающе смотрели друг на друга. Наконец Николас удовлетворенно кивнул.

— Я верю в ваши способности, я много слышал о вас от своего бейлифа. Очень удачно вышло, что сегодня вы оказались в моих землях.

Язвительные протесты рвались с уст Джеффа, но он сдержал их. Хотя он никогда раньше не видел пат-руна, он всегда презирал его, считая низким угнетателем, живущим в фантастической роскоши и лишающим своих арендаторов не только независимости, но и простейшей справедливости. Если бы неожиданный вызов в Драгонвик не объяснялся острой необходимостью, он бы гневно отказался ехать, так как трагические события на церемонии сбора ренты еще больше воспламенили его против Николаса. Но сейчас, встретившись с ним, он почувствовал, что часть его враждебности испарилась. Потому что в момент взаимного критического осмотра у Джеффа неожиданно создалось такое впечатление, что перед ним очень одинокий и очень несчастный человек.

Ловко бинтуя льняными полосками распухшую ногу графа, Джефф высказал протест, с которого хотел начать, но сделал это без горячности.

— Если бы осуществилась справедливость, эти земли не были бы вашими, мистер Ван Рин»

Миранда задохнулась от возмущения и бросила на молодого врача сердитый взгляд, но Николас только проговорил:

— Неужели? Очень жаль слышать, что вы противник арендной системы.

— Pour L 'amour de Dieu![18] — неожиданно закричал граф со своих подушек, где он спокойно лежал, пока

Джефф оказывал ему помощь. — Прошу вас, не спорьте у моей постели! Я страдаю, я измучен, и простите меня, месье, но я не разбираюсь в этих арендных делах. И даже не желаю этого!

Против воли Джефф ухмыльнулся.

— Нет, во Франции сделали лучше, там просто устроили революцию и все решили.

Он повернулся к Николасу и его глаза стали жестче.

— Но, может быть, ваши арендаторы не намного отличаются от французов, мистер Ван Рин.

— А может быть, вы немного мелодраматичны? — ответил Николас. — Бросьте, доктор, этот предмет наскучил моему гостю. Если вы закончили, надеюсь, вы присоединитесь ко мне, чтобы выпить бокал вина.

Джефф одернул свою куртку и захлопнул черный саквояж.

— Конечно, это очень мило, но я занят. Жена Тома Уилсона очень плоха от чахотки, а с Клаасом Биккером, которого сегодня утром вы выкинули из дома, произошел несчастный случай. Он перерезал себе вены, — холодно заявил Джефф. — Я не уверен, что он выкарабкается.

После этих слов последовало молчание. Глаза Николаса моргнули:

— Разве он не получил деньги, которые я велел Дюкману отдать ему?

Джефф коротко засмеялся.

— Полагаю, получил, но золотые монеты не обязательно предотвращают… несчастный случай.

Рот Николаса сжался.

— Я хочу, чтобы вы сделали все возможное для быстрейшего выздоровления Клааса. Не жалейте средств.

вернуться

17

Врача! Врача! (фр.)

вернуться

18

Ради Бога (фр.).