Голова Дэна закружилась. Слишком уж всё ненастоящее. Этот рассказ полностью не соответствовал виду снаружи в окне автомобиля. Как Эми вообще могла запомнить столько фактов? И зачем нужны эти цветные?
— Так как они узнают, кто цветные? — спросил Дэн.
— У них были тесты, — пожала плечами Нелли, — Просто смотрят на цвет кожи. А честно, я не знаю. Иногда в семье бывают разные национальности. Как то это должно было отразиться на детях. Чувак, люди выступают всё время. Например восстание Соуэто кажется в семидесятые? Всех цветных детей убивала полиция. Нельсон Мандела? Он в тюрьме уже почти тридцать лет. Он уже очень близко приблизился к смерти.
— Правительство проснулось. Иностранцы приезжают в Южную Африку. Протесты губят страну. Апартеид закончился только в 1994 году.
Дэн выглянул в окно. Он ощущал себя вялым и больным, но не от качки автомобиля. В разных странах разные расы…полиция убивает детей…до 1994 года.
Он заметил людей всех цветов возле здания, идущих с работы. Некоторые шли с опущенными головами, некоторые с мобильными телефонами. Если не разные языки, то они чувствовали себя как дома.
Юго поднялся на холм, он заметил много странных зданий и знак, говорящий, что они приехали в Конституцию Хилл. Здание слева было гладким и современным со стеклянной крышей, возвышающейся в центре. Слова «Конституционный суд» написанный разных языках разными цветами.
Нелли встала на стоянку, и направились прямиком в суд вместе с Эми к массивным деревянным дверям. А Дэн стоял и смотрел на другие здания, грязные и с облупленной краской. Два больших здания было огорожено колючей проволокой.
— Извините мисс, — слышал он, как говорит охранник, — Шака Зулу умер много десятилетий назад, ещё до того, как здесь была построена тюрьма. Это место вообще не имеет какого-либо отношения к Шака. Но вы можете зайти внутрь и осмотреть музей.
— Давайте, — сказала Эми, хватая руку Дэна.
Дэна шёл за спинами Эми и Нелли.
— Не может быть. Музей находиться рядом с тюрьмой. Многообещающее начало.
— Шшшш, — шикнула на него Эми. Они вступили в фойе, залитое светом, с колоннами и красочными мозаиками, — Здесь есть библиотека. Я увидела знак.
— Чтооооо?! — воскликнул Дэн, — Парень сказал, что здесь тюрьма, а не библиотека! Ой, я забыл. Это тоже самое.
Эми повернула влево и пошла по длинному коридору, пока они не зашли в высокую комнату с широкой лестницей.
— Могу я вам помочь?
Перед ними стояла женщина со светло-коричневой кожей и волосами цвета соли с перцем. Она была одета в простой костюм белого цвета, который оттенял её глубокие карие глаза. Эми думала считать ли её оттенок кожи как «чёрный» или цветной» и тут же смутилась.
— Здравствуйте, я, хм, Эми, а э-э-это мой б-б-брат Дэн и Н-Нелли, — заикаясь, сказала она.
— Мы ищем информацию о Шака Зулу, — быстро перебил её Дэн, — и мороженое. Если у вас есть.
— Американцы. Как приятно, — улыбнулась женщина и протянула руку, — Я миссис Уинифред Тембека, я библиотекарь. Но в основном размещаю информацию о правах человека. Увы, у нас не много о Шака, хотя мы планируем выставку уже около двух лет.
— Два года? — поперхнулся Дэн.
Миссис Тембека сочувственно кивнула.
— Наш главный читальный зал на третьем этаже, можете попользоваться им. А мороженое продаётся в кафе.
— Спасибо.
Эми потащила Дэна в сторону лестницы. На третьем этаже находился читальный зал с бесконечными полками с книгами.
— Я думал это центр по правам человека, — сказал Дэн, — И что теперь? Мы будем просматривать книгу о Шака с надеждой, что найдём ключ?
— Главное верить, — сказала Эми, присаживаясь за компьютер и вводя имя Шака.
Нелли вздохнула.
— Надеюсь, ты права, Эми. Я тебя люблю конечно и всё такое, но мы просто останемся жить в этой библиотеке.
Дэн сел за другой компьютер и начал искать своё. Глянцевая брошюра о Конституции Хилл лежала на клавиатуре и он убрал её в сторону. На её обложке красовалось название: Позорная История Номер Четыре». Позорная История хорошенькое начало. Он начал читать.