Красива рябина. Красива цветением, листвой, урожаем. Действительно, дерево для песни. Лишь ощипанная птицами, стоит она ничем не примечательная. Из наших лесных деревьев каждое чем-нибудь привлекательнее других в свою пору. Ольха — перед цветением, яблоня — на цвету, черноклен — после него, береза — в зеленоватой весенней дымке, клен — перед листопадом, осина — в конце зимы. Рябина в урожайные годы начинает украшаться с середины лета, когда спелым цветом наливаются тяжелеющие гроздья. И потом уже ее красоты не убавят ни осенние дожди, ни бешеные метели, ни трескучие морозы. Но и без урожая на общем карнавале рябина стоит не среди последних. В разгар золотой осени красуется она таким разноцветным нарядом, равного которому не сыскать у деревьев ни в лесу, ни в городе. Ее разрезные листья, теряя зелень, раскрашиваются во все цвета и оттенки теплой части солнечного спектра, и на одной ветке, не повторяя друг друга, сидят рядом с еще зеленоватыми желтые, оранжевые, алые, багряные. Будто каждый миг короткой вечерней зари оставил на листочке свою отметину. Нет одинаковых листьев, нет похожих деревьев. А назавтра утренняя зорька или новый закат перекрасят что-то по-иному, уберут одну краску, убавят другой, доведут до предельной густоты третью, и вот уже ажурная, чуть поредевшая крона поражает взор другими оттенками, другим сочетанием цветов, нежели вчера.
Рябина, дерево лесное, оказалась необыкновенно устойчивой и неприхотливой к жизни в городе и чувствует себя одинаково хорошо и в зеленых переулках, где стоит почти деревенская тишина, и на тех перекрестках, где ни на секунду не прерывается автомобильный поток, где в безветрие висит от него сизый чад и порой цвет листвы и цвет спелых плодов становятся одинаковыми от осевшей пыли. Но растет, цветет, удивляет богатым урожаем живущая и на асфальтовых тротуарах рябина.
А ведь совсем недавно ее почти не знали в наших краях. Пели о рябине задушевную, немного грустную песню, а само дерево видели немногие. Город утопал в зелени лип, тополей, каштанов и кленов, а рябины не было. Единственная рябина, которая помнится мне с довоенных лет, росла неподалеку от нашей школы, и мы нещадно обрывали ее в первые дни учебного года. Может быть, именно из-за наших безжалостных налетов было то дерево хилым и кособоким. Таким оно и сгорело вместе с домом, перед которым стояло. Да и в огромном для черноземного подстепья лесу, Усманском бору, чахлые рябинки были, наверное, у лесоводов наперечет.
Зато когда Воронеж, восстанавливаясь и строясь заново, стал возвращать себе славу зеленого города, когда на старинных улицах взамен погибших лип и каштанов, а на новых впервые начали высаживать молодые деревца, рябине было оказано особое гостеприимство. И попробуйте сейчас найти хотя бы один квартал в зоне современных новостроек или в центре города без рябины. Она всюду: во дворах и двориках, вокруг заводских корпусов, на главных магистралях. Рябины, рябины, рябины. Не сосчитать теперь, сколько их.
А следом за рябиной в Черноземье приползла и пошла гулять тысячеустой молвой никогда не слышанная здесь прежде примета, нелепая, как и множество других толкований самых простых явлений живой природы: «Если в лесу много рябины, осень будет дождливой, если мало — сухой». Потом ее довольно быстро, не проверив для осени, переиначили для зимы: «Большой урожай рябины — к холодной зиме». Так ли?
Достаточно четырех-шести лет, чтобы убедиться: рябина не может давать больших урожаев два сезона кряду. У нее даже при хорошем уходе, если сегодня много, то на следующий год — ничего, как у лесного орешника лещины, яблони Грушовки. И если бы рябина предсказывала, какой будет грядущая осень или зима, то необязательно ждать, когда созреет урожай. Уже в начале мая, по цветению видно, будет он или нет, потому что у рябины каждый цветок обязательно дает завязь, из которой вырастает сочное, наливное яблочко весом всего в один грамм. Нарушить, да и то не очень заметно, эту четкую регулярность могут лишь злые засухи, которые в последние годы перестали быть редкостью. И за два десятилетия, когда велись регулярные наблюдения за рябиной (1967–1987 годы), урожайными были все нечетные годы. А по четным может быть на одном дереве из сотни краснел по осени жалкий десяток легковесных гроздей.