— Владимир, друже! — закричал он, — Не знал я, что у тебя такое горе. Какую дивчину сгубили проклятые большевики! Ну, ну! Не горюй. С большевиками мы рассчитаемся, а дивчину ты себе другую найдешь — вон ты какой справный хлопец!
Володя смолчал и вышел из комнаты.
— Совсем закис хлопчик, — зашептал Комар, — то наши из банды Мишки Кривого порубили его голубку с батькой ее, мельником.
— А за что? С большевиками знался?
— Да нет! Наш был мельник, только у Мишки руки длинные — хотел всю мучицу у старика забрать, а тот заартачился. Вот и… Ну, а Володьке на большевиков набрехали. Э-э, нет худа без добра — наш теперь парень. Однако, может, поедем — как бы грозы не было.
Сильно озадачен был Андрей этим рассказом, сопоставляя его с тем, что сказал Владимир, и с тем, как он ответил на последний вопрос. Но делать было нечего.
Уже к вечеру, проехав еще час, путники спустились в лощину с нешироким ручьем, по обоим берегам которого были разбросаны укрытые зеленым дерном и ветками землянки. Андрей насчитал их несколько десятков.
Повсюду виднелись привязанные к деревьям и коновязям лошади, спокойно жующие молодую свеженакошенную траву. На полянах горели костры, вокруг них лежали разношерстно одетые бандиты. Один точил на оселке саблю, другой чинил порванную свитку, третий помешивал длинной деревянной ложкой варево в висевшем над костром ведре. Вкусно пахло дымом и жареным мясом.
Откуда-то доносилась грустная мелодия о месяце в небе и о челне, в котором спивала дивчина о казацкой любви…
Виноградский смотрел на занятых своими будничными делами бандитов, в большинстве — молодых парней, и спрашивал себя: что привело в ряды врагов Советской власти эту явно не кулацкую, а середняцкую и бедняцкую молодежь? Почему еще не поняли они, кто их настоящие друзья и где их настоящая доля? Может, трудна для их понимания новая правда? Может, и не знают они ее? А неведение — это, как известно, тот самый поводок, потяни за который — притащишь несмышленыша к собственной гибели. «Вот и ради их будущего послали меня сюда», — подумал Андрей. Ему на минуту стало нехорошо от таких невоенных мыслей, но он сам же себя и поправил: «А разве не из человеколюбия к таким вот заблудшим объявила Советская власть амнистию? Разве не укорачивает она собственный справедливый гнев, отказываясь измерять его правилом: «око за око, зуб за зуб»?
— Пан сотник, — прервал его раздумья Комар.
К ним приближался одетый в офицерский френч и затянутый в ремни высокий и плотный, пожилой на вид мужчина. Особенно его старило лицо, густо заросшее рыжеватой бородой. И только глаза, живые и молодые, говорили, что ему еще нет и пятидесяти.
Комар подошел к Мордалевичу, поздоровался за руку, что- то тихо сказал ему, и они оба шагнули навстречу Андрею.
— Очень рад принять вас у себя, — пожимая руку Виноградскому, произнес атаман. — Будем знакомы — Мордалевич, Юрий Арсенович.
— Взаимно рад! — ответил на приветствие Андрей. — Сотник Щербина Игнат Андреевич.
— Прошу, господа, ко мне! — жестом гостеприимного хозяина пригласил атаман к себе в землянку. — Хома! — крикнул он своему адъютанту. — Быстро организуй все что надо!
Ночевал Андрей в землянке Мордалевича. Они проговорили почти всю ночь…
Атаман с интересом расспрашивал об обстановке за кордоном и ходе подготовки войск Петлюры к вторжению на Украину.
Отвечая, Андрей умышленно несколько раз подчеркнул связь Петлюры с разведками Польши, Франции, Румынии и других стран. Мордалевич клюнул на приманку.
— Мне не нравится позиция Петлюры и его приближенных в этом деле. Уж слишком щедро они раздают богатства еще не принадлежащей им Украины. И какого биса они так заискивают перед иноземцами. Этак растеряем мы всю гордость свою — и проглотят они нашу неньку-Украину, как муху. Какая уж тут самостийность!
— Я понимаю ваши чувства, Юрий Арсенович, но как еще добывать средства для существования нашему правительству УНР?
— Деньги Петлюре, конечно, нужны, и деньги большие, тут спору нет. Но надо знать меру. Я слышал, что недавно в Варшаве на совещании высшего руководства было решено обратиться с просьбой о помощи к американцам, а бельгийцам предложить на кабальных условиях концессии на Украине и получить под это предложение деньги. Так ли это, Игнат Андреевич?
— Да. Совещание в Варшаве было и такое решение принято.
— Ну, знаете! — не сдержался Мордалевич. — Вон куда дело зашло, пока мы здесь по лесам сидим.
— Мы, Юрий Арсенович, люди маленькие — обязаны выполнять, что нам приказывают, — спокойным тоном ответил ему Андрей. — Будем сидеть, ждать сигнала выступления. Правительству виднее.