Самураи.
— Ты самурай? — спросил Бенни в девять лет.
— Самураев больше нет, — ответил Том, но даже тогда Бенни посчитал, что Том произнес это со странным выражением лица. Словно по этой теме есть, что рассказать, но он не хочет делиться этим прямо сейчас. После этого Бенни еще пару раз поднимал этот вопрос, но ответ никак не менялся.
Тем не менее Том чертовски хорошо обращался с мечом. Мог наносить удары молниеносно, и однажды Бенни увидел, как брат, считая, что его никто не видит, исполнил один трюк. Подкинул в воздух горсть виноградин, достал меч и разрубил их пополам прежде, чем они упали на траву. Движение лезвия было неразличимо. Позже, когда Том ушел в магазин, Бенни подсчитал виноградины. Том подбросил шесть штук и промазал лишь по одной. Как мило.
Естественно, Бенни охотнее согласился бы съесть раскрошенное стекло, чем признаться, что Том произвел на него впечатление.
— Зачем ты его берешь? — спросил он, когда Том поправил лямку.
— Он бесшумный, — ответил Том.
Бенни понимал. Шум привлекал зомов. Меч был тише пистолета, но при этом с ним необходимо было подбираться ближе. А Бенни не считал это хорошей идеей. Он озвучил это, и Том просто пожал плечами.
— Тогда зачем пистолет? — отметив Бенни.
— Потому что иногда тишина не играет роли. — Том похлопал по карманам, быстро проверив наличие всего необходимого. — Так, — сказал он, — идем. Мы тратим время впустую.
Том дал денег обходящим забор, чтобы они стучали в барабаны на протяжении полукилометра на север, и, как только звук привлек блуждающих зомов, Том и Бенни выскользнули в «Гниль и руины» и направились к границе леса.
Чонг помахал им с угловой башни.
— Первый километр мы должны двигаться быстро, — сказал Том и перешел на бег трусцой, чтобы они покинули зону до того, пока их учуят.
За ними потопало несколько зомби, но обходящие снова забарабанили, и зомы повернулись на шум, потому что могли реагировать только на что-то одно. Братья Имура растворились в тени деревьев.
Когда они, наконец, замедлились, Бенни весь вспотел. Денек обещал быть знойным. В воздухе летали комары и мухи, а в деревьях щебетали птицы. Высоко зависшее над головами солнце напоминало белую дыру.
— Нас не преследуют, — сказал Том.
— А кто говорил, что преследуют?
— С тех пор, как мы вышли из города, ты все время смотришь на забор.
— Нет, не смотрю.
— Или проверяешь, видели ли твои друзья, что ты вышел? Я имею в виду кого-то кроме Чонга. Может быть, одна рыжеволосая девушка?
Бенни уставился на него.
— Ты совершенно не в себе.
— Скажешь, что ничего не чувствуешь к Никс Райли?
— Конечно, не чувствую.
— Как насчет того, что я нашел листок бумаги, на котором, наверное, миллион раз написано ее имя?
— Это, наверное, Морги.
— Почерк твой.
— Тогда я, вероятно, тренировался в чистописании. Да что с тобой? Я же сказал, что ничего не чувствую к Никс. Отстань.
Том отвернулся, не сказав ни слова, но Бенни заметил его улыбку и следующие пару километров тихонько чертыхался.
— Как далеко мы идем? — спросил Бенни.
— Далеко. Но не волнуйся, если не вернемся до наступления ночи, можем переночевать в промежуточном пункте.
Бенни посмотрел на брата, словно тот только что предложил поджечь себя и искупаться в бензине.
— Подожди… Хочешь сказать, мы можем отсутствовать всю ночь?
— Конечно. Ты знаешь, что я ухожу на несколько дней. Придется повторять за мной. Кроме того, за исключением нескольких бродяг, в этих местах уже давно истребили большую часть мертвецов. Мне каждую неделю приходится заходить дальше.
— Я думал, они просто подходят к тебе.
Том покачал головой.
— Есть бродяги — охранники у ворот называют их «бродами», — но большинство не передвигается с места на место. Увидишь.
Старый лес, как ни странно, в конце августа, в самую жару, радовал буйной растительностью. Том отыскал фруктовые деревья, и они поели сладких груш. Бенни начал набивать ими карманы, но Том покачал головой.
— Они тяжелые, будут тебе мешать. Кроме того, я выбрал маршрут через бывшее фермерское хозяйство. Многие фрукты дикорастущие. Некоторые овощи тоже. Например, бобы.
Бенни посмотрел на фрукт, который держал, вздохнул и отпустил.
— Почему никто не приходит их собирать? — спросил он.