2
Я не знаю, как упустил тот момент, когда она оборвала со мной все связи. Это произошло слишком быстро, а на меня тогда так много всего навалилось.
Сейчас у меня на работе испытательный срок, который должен закончиться в конце октября, как раз тогда, когда ей исполнится двадцать. Осталась всего неделя, а я уже около месяца не могу с ней связаться, хотя раньше мы общались довольно часто.
Помнится, за пару недель до исчезновения она говорила, что с ней происходит что-то странное и что иногда она не может себя контролировать. Так и не поняв, о чем конкретно она говорит, я посоветовал ей пойти к врачу, но она не слушалась, и я даже понятия не имею, почему. В итоге эта тема стала подниматься все реже, а в нашу последнюю встречу она вообще больше молчала и слушала меня, а я, дурак, только и говорил, что о своей работе, хотя видел по ее глазам: Киру что-то очень сильно тревожило.
***
– Не убегай так далеко! – крикнула мне мама, но я был уже одной ногой на тротуаре.
Вдруг послышались какие-то возгласы, затем звук, который бывает при попытке резко остановить машину, удар. Что там произошло? Я повернул голову, даже не успев испугаться. Лежащая на боку "газель" и… Непроглядная тьма, как занавес, отгородившая меня от всего того ужаса, что был за ней. Я больше не мог видеть что-либо, из-за чего мой слух обострился, и до меня стали доносится душераздирающие крики, визг сирены, скрип колес, сигналы машин. И с каждым мигом они становились все громче. Мои попытки хоть как-то приглушить эту какофонию, затыкая себе уши, были бесполезны. И тут я услышал свой собственный крик, далекий, но до того пронзительный, что он, видимо, добил меня. Мои руки перестали сжимать голову, ноги подкосились, и я почувствовал, что падаю в бездну, как будто лечу в огромную пасть чудовища и знаю, что это мое финальное путешествие в жизни.
Я проснулся весь в холодном поту, лихорадочно хватая ртом воздух. Сердце, казалось, вот-вот пробьет грудную клетку.
– Давненько мне не снился этот сон, – еле слышно прохрипел я.
Отдышавшись, я огляделся. На улице было темно, лишь тусклый свет фонарей пробивался через жалюзи, а мой сосед по комнате спал, как убитый. "Значит, я кричал не по-настоящему. Отлично," – пронеслось у меня в голове.
Я лег и вновь попытался уснуть, но ничего не выходило. Привстав, я посмотрел на тумбочку рядом со своей кроватью. На ней лежала книга. Та, что читал мне брат и что теперь я сам читаю Кире. Может, это воспоминания о брате спровоцировали недавнее сновидение?
Я посидел так немного, а потом взял книжку и стал бездумно листать страницы. В темноте было почти невозможно разглядеть хотя бы одну букву, но я и не собирался читать. В тот роковой день мы решили наконец собраться всей семьей, что удавалось нам очень редко, и просто погулять по городу. Я уже не мог вспомнить той картины, что предстала предо мной, когда я обернулся посмотреть, что же произошло на дороге тогда. Да и все последующее было как в тумане.
После смерти моей семьи внутри стало так пусто. Я начал вспоминать, как они провожали меня в первый класс, как летом мы поехали в другой город и сходили в зоопарк, как мой старший брат гулял со мной, помогал делать уроки и читал мне книжки. Мы никогда не отличались богатством, у нас была самая обычная семья, но мы любили друг друга. А теперь…
На открытой странице появилось небольшое мокрое пятно. Затем еще одно. И еще. Я закрыл лицо руками и сделал глубокий вдох. Нет, я не должен плакать. Все говорят, что мальчики не плачут. Но я никак не мог успокоится. Я зарылся лицом в подушку и так и лежал, пока не уснул.
На утро мои глаза были опухшими, а я – разбитым и невыспавшимся. Весь день я проходил как зомби, на автомате выполняя распорядок дня, и только к вечеру, как раз тогда, когда у нас появилось свободное время, смог полностью проснуться.
Я увидел Киру в коридоре, там, где мы обычно читали вместе книжки. Она, невысокая, худая, сгорбившись так, что ее неровно подстриженные до подбородка пепельные волосы полностью закрывали ее лицо, словно шторка, которой она как бы пыталась отгородиться от окружающего мира, как всегда сидела в углу и в этот раз, казалось, что-то рисовала на небольшом листе бумаги. Тогда я быстро пошел в свою комнату и вернулся обратно с книжкой в руках.
– Выпрями спину, – сказал я, подойдя к Кире.
Она подняла голову, и на меня уставились два больших серых глаза. У Киры было бледное, овальной формы лицо, небольшой острый носик и пухлые губы. Я улыбнулся ей и спросил, что она рисует. Кира молча протянула мне бумажку.