Он всегда умел шуткой разрядить любой спор, а также отвлекать внимание собеседника, переводя нить разговора в нужное электрику русло.
Так вот, сегодня Максим Бронеславович ни за какие коврижки бы не поехал в трудколонию, но его жена планировала по весне отпуск и поэтому требовала расчётный листок, который электрик в прошлый визит по рассеянности забыл забрать у начальства. А жёнушке срочно нужно было подбить семейный дебет с кредитом. И вот как назрело.
До завхоза электрику дозвониться не удалось, а директор к едрене-фене отправился на недельный семинар.
Природное чутье Максима Бронеславовича вопреки уговорам жены подсказывало, что ехать не стоит. Но вот только к своей удаче что ли, электрик мог заговорить зубы кому угодно, кроме своей жены. А ей, поди, если что-то уж стукнуло в голову, то пиши — пропало. Свое его жёнушка хоть зубами, хоть уговорами выбьет, но получит.
— А я вот курицу запеку, как ты любишь, — ворковала его жена, разом присмирев, когда увидела что Максим Бронеславович, собирается и надевает брюки.
Она улыбнулась, и сразу помолодела, похорошела, что её изрядная худоба больше не бросалась в глаза заострёнными чертами лица. Взгляд женщины смягчился, на скулах появился нежный румянец, окрасив бледную кожу лица персиковым цветом.
Электрик несколько секунд топтался на месте, заглядевшись на жену, зажав пальцами пряжку ремня. Она отвернулась, и он сбросил мимолётное оцепенение, мигом оделся и чтомкнул жену в щёчку, захватил ключи от машины и квартиры и вышел за дверь, на ходу застёгивая тёплую куртку. И только отъехав метров сто от дома, Максим Бронеславович понял, что забыл телефон и тотчас угрюмо подавил возникшее желание немедленно вернуться за ним. Вздохнул, повернул руль и плавно влился в поток машин.
— Приплыли, — снова шепнул Чебурек, когда их с Пашкой блуждание по центральному корпусу трудколонии в поисках пищи, стремянки, или телефона, оказалось безрезультатным. Эх, а они ещё мечтали раздобыть что-то, что можно использовать как оружие, но, снова свернув в один из коридоров на развилке возле окна на втором этаже, уперлись в кучу малу чего-то тёмного, грязного и вонючего и извивающегося, пристроенного рядом с батареей. Это напрочь перегораживало дальнейший путь.
— Медленно, поворачиваем и бежим, — шепнул с проскочившим в голосе писком Воробьёв. Куча мала, точно почувствовала их запах и стала подрагивать. Разглядев многочисленные ноги — руки, белесые слившиеся воедино лица и тёмные впадины глазниц, едва напоминающие их прежних обладателей, Чебурек едва не обмочился.
Зашуршала, защёлкала верхушка кучи и вдруг одним гладким движением расщепилась, выталкивая нечто продолговатое коричневое и ослизлое. Мальчишки замерли возле стены, боясь пошевелиться. На сплющенной морде чудовища вытянулись длинные усики, на их концах открылись тёмные блестящие глазки. «Как бильярдные шары», подумал Генка и завопил. От пронзительного свиста будто вскипел гигантский чайник у мальчишки заложило уши. Куча — мала на их глазах стала стремительно распадаться. Ноги у Генки разом стали как ватные.
— Ну, бежим же ты дубина, давай! — потащил за руку друга Пашка. Чудовище плюхнуло, сжав заднюю часть тела, точно поршневую пружину и прыгнуло, почти коснувшись своими усиками лиц мальчишек.
— Не могу! — пропищал Генка не в силах заставить двигаться своё тело. Вторая тварь, насупив плоскую морду, раскрыло пасть с острой полоской вместо зубов и явно готовилась к прыжку.
Воробьев оглядывался в поисках отходного пути. Нужно было спрятаться. Но как назло большинство кабинетов, которые они не успели осмотреть на втором этаже, могли оказаться вовсе не пустыми, а тоже заселёнными такой же кучей-малой, как и здесь.
— Дыши Чебурек дыши медленно и глубоко, а когда я возьму тебя за руку то закрой глаза, — сказал Пашка, взглядом упрашивая друга полностью довериться ему.
Чебурек кивнул. Собственные ноги казались ему слоновьими колодками. Генка не мог заставить себя двигаться. Точно его мозг, вот так реагируя на ситуацию, дал команду стоп, активируя самозащиту.
«Набегался я уже, наверное», отстраненно анализировал происходящее разум Генки.
Он вздохнул и замер, встретившись взглядом, с круглым глазом, вертевшимся на усике. Свист прекратился. Чудовище дёрнулось.