— Не бойся, Борко. Все хорошо: голова на плечах, а ты не упырь, — утешил Велислав молодца.
— Так ответь Любомысл, как еще можно албаста изничтожить? Осиновых кольев при себе нет, — не унимался Прозор. — Если колом пригвоздить, поможет? Мудрец не говорил, чем морского упыря убить можно. Я думал, лучше меча ничего нет. Но еще он говорил, что албаста можно серебром отогнать. Верное средство… Только тот упырь, про которого он рассказывал не из южных морей — он далеко на полуночи жил. Еще мудрец говорил, что албаст не отходит от места где завелся. Так и будет торчать там, где в первый раз из воды вышел. Получается наш упырь тут, на дне Ледавы напротив Гнилой Топи кружить станет. А ведь кто-нибудь ему попадется, да-а-а, — мотнул головой Прозор. — Надо придумать, как его извести. Думай, Любомысл, вспоминай…
— Не знаю, Прозор, не знаю… — вздохнул Любомысл. — Эта нежить не наша. Она другая — древняя. Про нее, я думаю, не все наши волхвы да ведуны слышали.
Любомысл не докончил, оборвав себя на полуслове. Глаза бездумно уставились в одно место. Добромил вспомнил, что такой же вид у его наставника был на берегу, вечером, когда с древнего болота накатил непонятный морок.
— Любомысл, да ты чего! Что с тобой! Да очнись же ты, Любомысл! — встревожено крикнул княжич.
От звонкого голоса Любомысл встряхнулся, и заревел во все горло:
— Ах, я старый пень! Как такое из головы могло выскочить-то! А?! Люди?! Серебро! Серебро! — покачивая головой, громко повторял старик. — Ведь ни для кого не тайна, что серебро всякая нечисть на дух не переносит! С давних пор известно, по всем странам знают! Велислав! Прозор! Наверняка все дело в серебре! Давайте-ка быстро глянем, что на нас есть серебряное, и есть ли оно на хворых! Если нет, то вся причина в одном: в серебре! Другой быть не может! Их скрутило, а нас нет. Почему?! А?..
Причитая, старик проворно метнулся за занавесь, к лавкам, на которых в беспамятстве лежали внезапно захворавшие дружинники. Любомысл осмотрел одного, развел руками: «Все так, серебра нет». Прозор с Велиславом заинтересованно осмотрели, что нашел старик при дружиннике.
— Цепь… перстни… пряжки… — Угрюмо проговорил Прозор. — Любомысл, все золотое.
— А в кошелях что? — старик снял с дружинника поясной кошель. Тихо звякнул метал. Любомысл высыпал содержимое на лавку, тщательно, осмотрел каждую монетку.
— Так и есть, — досадливо крякнул Любомысл, — Ни единой серебряной куны! Все золото да медь. Хорошо князь Молнезар платит! Серебром брезгуют… Эх, люди! Ведь не маленькие же! Должны же знать, что хоть какую-нибудь серебряную мелочь при себе всегда надо держать! Не обязательно серебряную гривну, но хоть что-нибудь… И на теле серебро носить надо. Да впрочем, откуда это в Альтиде ведомо — в наших краях нежить до сей поры не бушевала. По миру каждый старается, хоть серебряную крупицу при себе иметь. А мы… — Махнул рукой старик. — Ведь не шутки, серебро против нежити самолучшее средство! Не мною придумано, боги так рассудили когда-то.
Борко посерел: — На мне тоже нет серебра.
— И на мне, — вторил Милован, и вдруг отер лоб и заулыбался: — Фу… Вот оно, оберег на шее. — Милован тронул многолучевой круг, символ солнца. — В суматохе забыл. Это ты Борко, меня с толку сбил.
Борко только отмахнулся, лихорадочно высыпав на стол свой кошель. И у него средь меди затесалась одна небольшая золотая монетка. Но серебра нет.
— Как это нет? — недовольно пробурчал Любомысл и неодобрительным взглядом обежал молодцев. — Непременно должно быть. Ищи лучше Борко. Это у хворых его нет, потому и лежат на лавках. А ты здоровый стоишь. Соображай молодец, где у тебя серебро?
— Любомысл, ты серьезно считаешь, что все дело в серебре? — с сомнением качая головой, спросил Велислав. — И оттого, что серебра на воинах не было, их не неведомая хворь одолела, а нечисть поразила?
— Я еще из ума не выжил, — вздыхая ответил старик. — Тут еще кое-что есть. — Любомысл постучал себя пальцем по лбу. — Вот потому и говорю вам: думать нечего, не болезнь это. Они в беспамятстве, оттого что нежить в них засела. Сам подумай: у меня серьга серебряная в ухе. Считай, у каждого морехода она есть, и недаром мы ее не снимая носим — это от морской нежити оберег. У тебя, Велислав, какое-то серебришко тоже должно быть. Поищи в кошеле. И вы ребята гляньте, что у кого серебряного есть.
Велислав достал из своего кошеля несколько серебряных кун, и разрубленную на полосы гривну. Прозор показал скромное серебряное колечко на безымянном пальце: — Беляны подарок, сказала, чтобы помнил, и еще прибавила, что оно от любой беды меня убережет. У нее отец наш деревенский знахарь, и сама сильной ведуньей стала, в силу вошла. Я это кольцо тоже не снимаю, как Любомысл свою серьгу. Да и в кошеле кой-какое серебро имеется. Я это точно знаю.