Собравшиеся тревожно зашептались. Кто-то удивленно разводил руками, кто-то утвердительно кивал, кто-то расстроенно качал головой, но все, даже Марфа, согласились с тем, что кровоточащая береза -- это результат ворожбы подлой нечисти.
Когда разговоры поутихли, староста продолжил:
- А значит, нам теперь с вами нужно рассудить справедливо - на кого из двух молодцов нынешняя метка пала, и, следовательно, кого к чудищу на съе... кхм... на честный бой нужно отправить -- Василия или Михаила. Оба ведь они под той березой сидели.
- Да на Миханьку-то и капли не попало. - Сразу откликнулся Егор Ефимович.
- Так потому не попало, что Василек мой сынка твоего случайно подвинул. Миханьку чудище выбрало, - возмутилась Марфа.
- Может и случайно, да покуда Васька под ту ветку не сел, с нее только сок березовый капал, обыкновенный, - зарычал Егор Ефимыч.
- Обыкновенный, березовый... - передразнила Марфа. - Это в конце весны он обыкновенный?!
- Да что плетешь, баба! - Грозно забасил мужчина, косясь на старосту и похлапывая рукой по кошелю.
- Баба! Да не дура! На Миханьку первая капля с той березы попала -- вот и метка! - Уперев одну руку в бок, зашлась в крик Марфа.
Гусь, почувствовав, что сковывающая его хватка ослабла, дернулся и вырвался из рук хозяйки. Соборный люд вынужден был отложить судьбоносные решения и бросился на поимку птицы. Но вкусивший свободы гусь и не собирался сдаваться или покидать поле боя. На какое-то время в избе сотворился полный бедлам: ругань, гогот, топот.
- Лови его, лови! - Свирепо орали одни.
- На улицу, на улицу гоните! - Вразумляли другие.
- Зараза, за руку цапнул! - Белугой выл в уголке поверженный Матвей Борисович.
Мужики размахивали руками, птица - крыльями, и во все стороны разлетались пух, перья и мелкие предметы обстановки.
- Поймал! В сенях, поймал. Уже почти во двор выскочил, - Онисим подтолкнул обратно в комнату сникшего Василька.
Суматоха тут же прекратилась. Марфа ловко схватила все еще шипящую птицу и злобно зыркнула на чересчур бдительного мужика. Тот только хмыкнул.
- Вот гусь! - Оценил смекалку Матвей Борисович.
- Ловко ты. Сбежал, а я отдувайся, - процедил сквозь зубы Миханька и больно наступил пастушку на ногу, когда тот снова встал рядом.
- Как могу, так и кручусь. Не у каждого папаша с тяжелым кошелем, - огрызнулся в ответ Васька и ощутимо ткнул приятеля локтем в ребра.
- А ну, цыц! - Два смачных леща от Онисима пресекли очередную потасовку на корню.
Тимофей Федорович, который весь переполох так и сидел на лавке, покачал головой. Почтенные мужи, ворча и бранясь на Марфу, ее сынка и всю их родню, приводили себя в порядок.
- А может, того-этого - обоих их к чудищу? А то ведь ошибемся, так потом расхлебывай. - Дождавшись, когда все успокоятся, предложил Онисим, чем заслужил полный ненависти взор уже со стороны Егора Ефимовича.
- Ты, Онисим, погоди, - заерзал на лавке Тимофей Федорович.
Марфа и Егор Ефимович с нескрываемой надеждой и с не менее нескрываемыми аргументами воззрились на старика.
Староста поводил бровями с Василька на Миханьку, с неспокойной птицы на купеческий кошель, пошевелил челюстью, покряхтел. Наконец, он встал, постучал посохом, призывая к тишине, и промолвил:
- Вот, как я смекаю. Оба парня были у березы, это правда. На одного попал сок, которого не должно было быть, на другого -- кровь, которой и тем паче не следует с берез лить. Но с чего начался и сок, и кровь? Со сломанной ветки! А кто ту ветку изломал? Марфин сын. Значит, с него все началось, его метка, ему и на съе... кхм... на бой с чудищем отправляться. Все ли со мной согласны?
Почтенные мужи, изрядно притомившиеся и взъерошенные после ловли птицы, спешно закивали бородатыми головами. Вообще говоря, они были готовы поддержать любое решение, лишь бы поскорей разойтись по домам.
Миханька приосанился, а у Василька жалостливо задрожал подбородок.
- Стало быть, дождемся завтра хранителя и...
- Да ты что, Тимофей Федорович! Сыночка моего сгубить?! - Так грозно зашипела Марфа, что даже все еще ерепенившийся в ее руках гусь проникся и притих.
- Марфа, не дури! - Староста отпрянул назад, но уперся в лавку. - Знаешь же, порядок не мной писан: или он, или мор по деревне.
- Не допущу! - С яростным криком рванула вперед взбешенная женщина.
И остаться бы Тимофею Федоровичу без последних зубов да с плешивой бородой, но вовремя подоспел Онисим -- обхватил разъяренную Марфу, прямо вместе с гогочущим гусем, приподнял и вынес из избы. Васькина мать брыкалась, костерила мужика на чем свет стоит, но вырваться так и не смогла.
Когда странная троица оказалась на крыльце, столпившийся во дворе народец замер в изумлении.
- Расступись! - Пыхтя и обливаясь потом, гаркнул Онисим.
- Ну, чего таращитесь?! - Во дворе Марфа оставила попытки освободиться и только злобно огрызалась на провожающих ее взглядом деревенских.
Неожиданно женщина заметила в толпе Кирку.
- А-а-а, и ты тут! Да только какой прок от тебя? Хорошая бы невестка у меня была! Сыночка моего, Васеньку - к чудищу, а она тут ворон ловит! - Успела съехидничать Марфа, прежде чем Онисим вынес ее за ворота.
- Как к чудищу? - Не поверила девушка.