Позабыв обо всем, она уже побежала было к нему, но через пару шагов остановилась. С нарастающей тревогой Кира наблюдала за поведением пастушка: Василек сгорбился, как-то сжался и, держа перед собой вилы, медленно пятился обратно к зарослям. Девушка проследила за его взглядом. На другом конце прогалины зияло огромное болотное "окно". Темная вода около берега кружила в водовороте, журча и плескаясь на фоне равномерного гула. И этот шум довольно быстро усиливался. Кирка удивленно смотрела, как ускоряется течение, а воронка, напротив, становится все уже. Еще несколько мгновений и водная круговерть схлопнулась со звонким, дурашливым бульком. И все. Вода успокоилась, но вместо тревожного гула над поляной повисла напряженная тишина - жуткая в своем полном беззвучии, такая, при которой не чирикнет ни одна птица, не шелохнется ни одна травинка.
Девушка снова перевела внимание на Василька. Тот остановился, выставил перед собой вилы, уперев черенком в землю, и, будто спрятавшись за ними, растеряно выглядывал, пытаясь рассмотреть что-то в омуте.
- Василек, - тихо позвала Кира и, с опаской поглядывая в сторону "окна", неуверенно пошла к парню.
- Кирка?! - На этот раз юноша обернулся.
И будто в ответ на его голос раздался оглушительный грохот. Из омута к небу взметнулся огромный столп воды. Он задержался на мгновение в воздухе, а затем, гневно рокоча, ухнул вниз. Поляну окатило холодной болотной жижей вперемешку с ошметками тины и ила, и с запутавшимися в них улитками, пиявками и всевозможными личинками. И еще -- лягушками, которые несчетным числом попадали наземь. Ошалевшие зверьки бросились в рассыпную, отчаянно квакая, и то и дело сталкиваясь и сбивая друг друга. Воздух наполнился болотной сыростью.
В то же время почва под ногами дрогнула, заходила ходуном. Василек не удержался и плюхнулся на спину, крепко приложившись затылком о выступающий поверх земли корень. Парень страдальчески вскрикнул, притянул руки к голове и больше не шевелился. Вилы с самым крепким во всех Гнилушках черенком бестолково валялись в стороне, а орды лягушек бесстрашно шлепали мокрыми лапами по досрочно выведенному из строя воину и его грозному оружию. Но испугаться за друга Кирка не успела. У нее за шиворотом зашевелилось и медленно поползло по спине что-то живое, склизкое. Девушка отчаянно закрутилась и, не выпуская узелок из рук, остервенело задергала сорочицу, пытаясь стряхнуть с себя неведомую гадость. К несчастью, промокшая ткань плотно прилипала к коже, а потому освободиться от копошащейся под одеждой дряни Кирке удалось не сразу. Да и радость от избавления оказалась недолгой. Поляну наполнил треск ломающейся древесины. Лягушки быстро попрятались и как-то разом умолкли.
Девушка вздрогнула и опасливо заозиралась по сторонам, но так и не поняла, откуда исходил жуткий треск. Последние солнечные лучи уже почти растаяли в туманной дымке, а густеющие сумерки превращали все вокруг в темные, неясные силуэты. Единственной странностью, которую Кирке удалось заметить, было мертвое уродливое дерево, стоящее на берегу "окна". Кора его была совершенно черной, темнее чем любая тень, с редких корявых ветвей с тихим шелестом стекали струйки воды, а само оно было настолько большим, что девушка даже удивилась тому, что не увидела его раньше. Кирке показалось, что рядом с деревом произошло какое-то движение. В испуге девушка сделала шаг назад и споткнулась. Она посмотрела под ноги да так и застыла в изумлении -- вся земля оказалась густо испещрена корнями и корешками, будто тонкая кожа жилами.
И тут почва словно взорвалась. Воздух заполнился месивом из перемолотого дерна. Мелкие комки земли и обрывки растений щедро окатили девушку, настырно попадая в глаза и нос. Она закашлялась, попыталась вытереть лицо. Но что-то крепко охватило ее за туловище и вздернуло в воздух. Кирка взвизгнула, забилась как пойманный в силки зверек, но от этого "объятья" стали только крепче - теперь тугие жгуты обвили и ее левую руку и правую ногу. Снова раздался страшный скрежет и треск. И на этот раз его источник не прятался, а быстро приближался. Вернее сказать, это девушка приближалась к нему, так как удерживающие путы несли ее по воздуху в сторону звука. К вящему ужасу Кирка почти ничего не видела -- ее глаза нестерпимо болели из-за попавшего в них сора.
- Кто-о-о? - Совсем близко проскрипел нечеловеческий голос.
Кирку обдало гнилостной вонью.
- Пусти! Пусти! - Отчаянно заверещала девушка.
Кожей она почувствовала колебание воздуха рядом с собой. Кирка пискнула, завертелась и, пересиливая острую резь в глазах, сквозь слезы смогла кое-как разглядеть, что оказалась перед тем самым старым деревом у омута. Только было это вовсе не дерево, а неказистое нагромождение толстых ломтей коры, гнилой древесины и ломких, несуразно торчащих во все стороны веток. Сочленения этой деревянной конструкции были подбиты мхом и тиной, и вся она была вымазана илом и перегноем - словно огромная неумелая птица пыталась свить гнездо, а получилось вот ЭТО. И ЭТО было живым...
Кора на теле существа зашевелилась, вниз посыпалась труха и мелкий сор. Куски древесины разошлись в стороны и на девушку уставились два слепых бельма, каждое размером с кулак дядьки Онисима. Под незрячими глазищами сияли потеки застывшей смолы чистейшего голубого цвета, такого яркого, что он будто бы даже светился в темноте.
Киркин крик утонул в протяжном скрежете и хрусте ломающихся веток, когда чудовище пришло в движение.
- А-а-а... Чужая кровь! Не та кровь! - Гневно заревело существо.
Кирка почувствовала, как сжимаются на ней путы, коими оказались корни ужасного "дерева".
- Где тот, кого выбрал?! Он обещал! Последний... Где?! - Продолжало злиться чудище, раскачиваясь из стороны в сторону и размахивая удерживаемой девушкой как соломенной куклой. При этом Кирку задевали и царапали бесчисленные ветки.
- К-кира?! А-а-а! - Крик очнувшегося парня быстро перешел в визг.
Страшилище перевело внимание на Василька. Тот еще не успел подняться с земли и теперь в панике пытался отползти к зарослям, судорожно отталкиваясь ногами от взрыхленной земли.