Горох долго не рассуждал, отправил грамоту в соседнее государство с требованием плотину разобрать, дабы не чинить препятствий нашим рыбакам и добрососедские отношения не нарушать. Симольский царь, видать, разобиделся и прислал письмо ответное. А в нем сказано, что плотины-де никакой построено не было, а рыбы и воды у вас, то бишь у нас, поубавилось, потому как жадны наши мужики до улова, а бабы -- огороды разводить. Вот мы-де рыбу-то и перевели да речку на полив вычерпали. И еще добавил, что из-за нашего такого к Добромысли отношения - птицы меньше стало. Симольские мужики уже пару лет как ему на то жаловались, да он не хотел с соседями ссорится. Но видно зря. В общем, сами мы во всем виноваты, да еще и на ихнее царство поклеп наводим.
Тут уже наш царь не стерпел. Мало того, что сами плотину поставили, ущерб нашей казне причиняют, так еще и нас же во вранье обвиняют! Взбеленился Горох, велел войско собирать и в поход на соседского царя отправить! Все-таки крутой нрав у царя-батюшки был, ой и лихой...
- Ох! - разволновалась Кира, даже про грушу забыла.
Дядька Сава продолжил:
- И пошел, значит, наш царь на чужую землю войной. Много народу полегло: и среди симольцев, и среди наших. Но мы оказались все-таки сильней. Прошли тогда вдоль всего русла от края до края чужого царства. Да вот только плотины не нашли!
- Как же так! - удивилась девочка.
- А вот так, - передразнил ее мельник. - Показалось, видать, рыбакам-то. Да только, что же уже поделаешь? Людей поубивали, деревни разорили. В общем, послал царь-батюшка новую грамоту иноземному правителю. А в послании было сказано, что война симольскому государю была в наказание за дерзкие слова. Нельзя, мол, с нашим царем так разговаривать!
- Все равно молодец, Горох! Знай наших! - Выкрикнул Филька. И Ярошка угукнул, согласно кивнув.
- Но, сказал царь, воевать мы больше не хотим, а за мир требовать много не будем - заберем лишь часть земель вверх по течению. В назидание. Как ни обидно было государю иноземному, а все же войну он проиграл, и потому с условием Гороха согласился.
С тех пор с соседями отношения у нас и разладились. А вот Гнилушки-то наши как раз на тех землях завоеванных и стоят! Раньше тут симольская деревня была, никто уж и названия-то ее не помнит. Раздал тогда Горох дворы самым отважным воинам - прадедам, значит, нашим. Так тут и живем.
- А что же речка? - спросила Кирка.
- Да так вышло, что после войны Добромысль и правда начала очень быстро мельчать. Вода куда-то ушла всего за пару лет. Пойма заболотилась, рыба перевелась, птица разлетелась, - сказала Рада. - Но нет худа без добра. Сейчас пойдем по левой гати -- выйдем на хорошее, надежное место. Там клюквы-ы-ы... Эх, видимо не видимо!
Девочка съела последний кусочек груши и повернулась, чтобы выбросить огрызок. Мальчишки уже успели затеять пятнашки. А взрослые собрались в дальнейший путь.
- Кира, пошли! Чего сидишь-то? - окликнула девочку Тася.
- А там что за тропа? - девочка указала в сторону бурелома, что был за спиной, пока они сидели на лавке.
Женщины тревожно посмотрели в заросли, в которых с трудом можно было различить старые, по большей части сгнившие и рассыпавшиеся в труху бревна гати.
- Вот ведь углядела, - хмыкнул Сава. - Правда, была раньше и там дорога, но по ней уже давно никто не ходит.
- Ты, давай-ка не болтай, а поднимайся. Идти пора, - раздраженно позвала Тася.
- Действительно, вот разболтались. Клюква сама собой в лукошко не запрыгнет, - поддержала подругу Рада.
- А почему? Почему туда больше люди не ходят? - не сдавалась девочка, вглядываясь в густые заросли.
- Правда, тять, почему? - Две пары мальчишечьих глаз уставились на мельника.
- Ну что вы, бабы, разволновались. Шило в мешке все равно не утаишь, - бросил женщинам вжившийся в роль сказителя Савка. И продолжил, обращаясь к детям: - Значит, дело тут в том, что подлые симольцы, которые до войны здесь жили, решили нашим прадедам отомстить. Пока доблестные весинские войны осматривали кровью и честной победой добытые земли, собрались гадкие симольцы перед идолом своим, что стоял раньше где-то недалеко от деревни. И колдун ихней, поганый баламошка, учинил обряд мерзкий - связался с нечистью, противной равно как Велесию, так и Яролике. И получилось у него наслать на рода наши страшное проклятие. Правда, никто из наших прадедов не понял этого сразу. Они-то как костры за оградой увидали, примчались к симольскому капищу. Ну прокаркал им что-то колдун на своем поганом языке перед тем, как его зарубили -- эка невидаль. Но был тогда среди наших воинов толмач царский, он-то слова те злобные и перевел: "За отнятую землю станете платить родной кровью, и покуда Добромысль снова не станет полноводной -- будет так".
- И что же было? - взволнованный Филька утер рукавом нос.
- Все бы тебе торопиться! - Заворчал сбитый с ритма рассказчик. - Что было, что было -- да то и было, что сбылось проклятье... Через несколько лет появилось на болотах чудище и каждый год стало требовать себе жертву -- чьего-то сына, или сестру, или мужа... И пришлось нашим семьям с такой участью согласиться, потому как если этого не сделать, воспротивиться -- нечисть беды на всю деревню насылала. А если кого-то из родственников соседних деревнях спрятать -- то и там болезни и несчастья начинались. Прознал про это царь и прислал в Гнилушки хранителей Слова да волхвов верных, да ученого люда разного, чтобы от напасти этой землю весинскую, значит, очистить. Но никакого толка от них не случилось - не смогли даже решить, водяной у нас тут завелся или леший болотный. Пустобрехи! А потом сколько еще богатырей приезжало силу свою в ратном бою с нечистью испытывать... ни один не вернулся. Ну Горох тогда и запретил нашим родам из Гнилушек переезжать. Даже ребят в войско не звали больше. Правда, и от податей освободил, чтоб, значит, люди шибко не серчали. И так было и при прадеде моем, и при деде, и отец еще те времена застал. Много людей чудище извело. Целые семьи даже. А потом вдруг... пропало. Может Велесий сжалился над нами. А может оно и само издохло - это уж никому не ведомо. Да только больше в Гнилушки чудище не приходит.