— Какъ гадкую? Напротивъ того: у насъ, у театральщины, славная, свободная жизнь, — отвѣтилъ отецъ и ожидалъ возраженія или согласія на высказанную имъ мысль; но матушка только посмотрѣла на него и покачала головой. Ему стало неловко отъ этого взгляда, и долгое время шевелился въ его умѣ возбужденный и оставленный безъ разрѣшенія вопросъ.
Мѣсяца черезъ три отецъ снова сидѣлъ у матушкина рабочаго стола. — Вы правы, Софья Ивановна, — тихо говорилъ онъ, вертя въ рукахъ какой-то лоскутокъ.
— Въ чемъ?
— Помните кашъ разговоръ о театральной жизни?
— А! Ну, что же, поняли вы ее?
Матушка пристально поглядѣла на отца.
— Понялъ. Бросилъ. Только теперь жить нечѣмъ.
— Нужно работать.
Разговоръ принялъ другое направленіе.
Во время отставки отецъ не посѣщалъ семейства бабушки, но черезъ няньку матушкѣ давалъ извѣстія о себѣ. «Я еще живъ, — писалъ онъ ей, — еще надѣюсь». Эти двѣ фразы составляли письмо; расписывать листы не было времени, и матушка совершенно успокоивалась; она понимала этого человѣка и не боялась за него, покуда онъ надѣялся. Бабушка, вѣроятно, не согласилась бы на этотъ бракъ, если бы предложеніе не совпало со временемъ сѣченья дяди, когда она упала духомъ. Характеръ матушки тоже много содѣйствовалъ исполненію желанія молодыхъ людей.
Матушка рѣдко рѣшалась на какой-нибудь отважный поступокъ и даже всѣми силами старалась избѣгать такихъ поступковъ; но если она рѣшалась на него, то это значило, что онъ строго обдуманъ ею. Уже за нѣсколько дней она волновалась, взвѣшивала задуманное дѣло, горячо молилась и вдругъ совсѣмъ успокоивалась: рѣшеніе дѣлалось непоколебимымъ. Я часто видѣлъ, какъ умѣла матушка молиться. Ея молитва но была чтеніемъ затверженныхъ наизусть фразъ, вкусною молитвою сытаго человѣка съ урочнымъ числомъ земныхъ поклоновъ и «Господи помилуй»; — она была живымъ разговоромъ съ Богомъ. Лицо матушки разгоралось, неслышное моленье постепенно переходило въ шопотъ, въ которомъ явственно слышались отрывистыя слова, пламенные вопросы. Такъ умѣютъ молиться только русскія женщины и юноши отъ двѣнадцати до шестнадцати лѣтъ, притѣсненные всѣми и ищущіе исходнаго пути. Я люблю такія молитвы; въ нихъ, рядомъ съ вѣрой въ Бога, чуется еще болѣе твердая воля въ собственную силу; онѣ только сосредоточиваютъ эту силу въ дни невзгодъ и воспитываютъ всевыносящее племя русскихъ женщинъ и юношей. Послѣ такихъ молитвъ, матушка, обыкновенно слабая и робкая, дѣлалась необычайно твердою и рѣшительною, какъ будто тотъ Богъ, Котораго она такъ пламенно любила, Самъ становился рядомъ съ нею и говорилъ: не бойся! Я здѣсь. Такъ же молилась она и въ день, назначенный для объявленія бабушкѣ ея рѣшенія выйти замужъ за Василія Александровича Рудаго.
Покойнымъ и нетрепетнымъ голосомъ объявила она бабушкѣ свое желаніе.
— Надо бы спросить меня, согласна ли я отдать тебя замужъ за него, — строго сказала бабушка.
— Ты согласишься, мама, потому что я хочу быть его женою.
— А если я не позволю (да я и не позволю) выйти тебѣ за какого-нибудь лакеишку, нищаго, мѣщанина?
— Онъ хорошій человѣкъ, мама, и я выйду за него замужъ; мы сами мѣщане, и генералы ко мнѣ не присватаются, да я за генерала и не вышла бы.
— Мѣщане! мѣщане! что ты мнѣ говорить о мѣщанствѣ? ты знаешь, что я княжна по отцѣ?
— Знаю, мама, а мы все-таки мѣщане, и ты, мама, не сердись на меня. Хуже будетъ, если я выйду замужъ безъ твоего позволенія.
Бабушка смутилась, начала плакать, говорила, сколько несчастій готовитъ ея дочери бѣдная жизнь, что она съ мужемъ умретъ голодною смертью и что бабушка не будетъ въ силахъ ей помочь.
— Мама, мы не попросимъ твоей помощи. Тебѣ самой будетъ легче жить безъ меня. Ты не плачь; — я буду счастлива.
— Но что скажутъ родные! — воскликнула бабушка, хватаясь за соломинку; соломинка, какъ и надо было ожидать, сломилась.
— У меня, мама, кромѣ тебя, нѣтъ родныхъ. Твои братья ни разу не спросили, жива ли я или нѣтъ. Они и никогда не спросятъ объ этомъ. Кто же будетъ говорить?
Разговоръ кончился попыткою бабушки упасть въ обморокъ, упреками въ матушкиной безчувственности и согласіемъ на бракъ. Василію Александровичу Рудому не было хлопотъ для полученія согласія: пришелъ, сдѣлалъ предложеніе, предложеніе приняли и назначили день свадьбы. Все сдѣлалось холодно, спокойно, точно всѣ приготовлялись къ этому событію въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ. Посторонній зритель не понялъ бы, какая скорбь и злоба кипѣли въ душѣ матери, урожденной княжны Тресково-Обуховой, отдающей дочь за придворнаго лакея, какихъ усилій стоило дочери рѣшиться привести въ исполненіе свое желаніе, какое презрѣніе питалъ къ жениху братъ невѣсты, пожимавшій руку будущаго своего родственника, и какъ любилъ невѣсту и не любилъ ея родныхъ этотъ женихъ. Каждый день разыгрываются на домашнихъ театрахъ такія же комедіи, и только актеры, ловко вызубрившіе свои роли, знаютъ, что дѣлалось за кулисами, когда занавѣсъ былъ еще спущенъ, и они заботливо прикрывали головы париками и наводили на лица густой слой румянъ и бѣлилъ.