– Я Горст, – наконец последовал ответ, – со мной Аарон и Рейн, мы секуторы. Так вы люди Ланге или чьих? Что за человека вы собрались вешать?
– Подымай гниду, – буркнул старший из пленителей Эвжена. – Этим козлам велено подсоблять при надобности.
Разговор продолжился, когда они наконец вышли на дорогу. Эвжена вновь повалили, но на этот раз уже в грязь. Он так и не успел разглядеть лица секуторов.
– Беглого крестьянина ловите? – человек барона Ланге скрестил на груди руки. – Хотя… кого же вы еще можете ловить.
– Все верно. Наш сбежал из рыбацкой деревни. Подлесок, кажется.
– Рейн, еще раз ты заговоришь за Горста, клянусь Отцом Переправы, я воспитаю тебя, – прошипел здоровяк Аарон. Верзила старался говорить как можно тише, но вышло скверно, и его угрозу услышали все.
– Парни, – сапог вновь лег между лопаток Эвжена, – этого гада поймали рядом с Ивами. Коли не местные, поясню. Ивы, деревня эта рядом с Подлеском, но этот, – он надавил на спину, и пленник застонал. – Ишь. Больно ему. Этот за иное в петлю направляется.
Эвжен все никак не мог отойти ото сна, и сейчас, лежа под тоскующей по его кадыку удавкой, он вспомнил, как отец пытался зарезать его, вспомнил, как одолел отца. Вспомнил, как в припадке ярости, замешанной с отчаянием, скинул еще живого родителя в яму. Эвжен не смог бы забыть, как погасла стоящая на земле лампа, и как погас свет полной луны, и на её месте оказался Золотой месяц. «Я приняла твою жертву. Жди обещанную награду, но помалкивай о том, что узнал. Поверь, я не всегда бываю добра», – сказала Эвжену Царица, а после он бежал, позабыв о Радке, лежащей у тлеющего огня. Эвжен видел и больше, но не был в состоянии осмыслить увиденного. Видел Золотой месяц над Серебряной Рекой, видел змей в воде и саму Хозяйку. Он знал её имя и знал все, что человеку знать не положено.
– Эта гниль была вся перемазана кровью, – буркнул человек барона Дидерика. – Деревенские видели как он и еще двое… Мужик и соплячка, кажется… в сторону Подлеска шли. Тут к бабке не ходи, укопал своих спутников да ограбил.
– А сам что говорит? – ухмыляясь, спросил Горст, – Или вы ему, сука, язык вырвали?
– Да что он только не говорил… Ересь всякую да иные бредни. – Человек в кольчуге похлопал ладонью по кроне дуба и улыбнулся. – Дуб висельников. Хозяин хочет, чтобы впредь всех убийц и воров, пойманных на большой дороге, вешали здесь. В назидание.
– В назидание, – повторил Горст и улыбнулся. – Хорошая идея. Кретчетово поле тем и славно, что костей здесь больше чем птичьего дерьма.
– И то верно. Посмотрите на казнь, господа выжлятники?
– Аарон, Рейн? – обратился Горст к своим людям. – Что думаете?
– Думаем, что смерд из Подлеска еще немного подождет, – процедил Аарон и поудобнее устроился в седле.
– Вот и я так думаю, – улыбаясь, произнес Горст, – но только давайте быстрее.
Эвжена схватили за волосы и подняли с земли.
3
Старая бочка, которую палачи купили у жителей Ив, с этого дня стала неотъемлемым элементом правосудия, и, видит Отец Переправы, на ней еще спляшет не одна пара ног, но Эвжен был у этой бочки первым, и потому, будь у нее чувства, она бы растрогалась их скоротечному знакомству. Петля сильно давила на кадык, а руки… Рук он по-прежнему не чувствовал.
– Ваш мальчик обмочился, – буркнул Горст. – Такой себе безжалостный убийца.
Эвжен не стал отводить глаза в сторону. Он не стыдился своего страха, ибо даже не задумывался об этом, но взгляд младшего из выжлятников оскорблял сильнее любых слов и поступков. Рейн смотрел на Эвжена с нескрываемым презрением, а когда старший выжлятник заметил пятно мочи, расползающееся по грязным порткам Эвжена, Рейн демонстративно прикрыл ладонью глаза.
Теперь он мог разглядеть всех собравшихся на его казни. Мог и разглядывал. Горсту он бы дал немногим больше тридцати. Худой мужчина с черными лихими усами, черной щетиной, покрывающей щеки и такими же черными, остриженными под горшок волосами. Аарон – верзила, каких поискать. Он был пострижен почти наголо, зато носил окладистую и огненно-рыжую бороду. Младший из них – Рейн. Молодой мужчина двадцати-двадцати двух лет, почти ровесник Эвжена. Рейн носил длинные, убранные в хвост черные волосы. На лице Рейна имелись две тонкие полоски шрамов – один на губе, другой на переносице. Даже шрамы не портили общего впечатления о внешности выжлятника, наоборот придавали его внешности какой-то особый шарм. Одеты выжлятники были не броско, но и не бедно. Потертые кожаные куртки, сапоги почти до колен, при каждом был меч. Обо всем этом Эвжен, разумеется, не думал. Просто смотрел зрителям в глаза, пытаясь хоть как-то сохранить лицо. Последнее по какой-то причине было очень важно для висельника.