– И что же теперь с ним станется? – с отчаянием в голосе спросил Изюмка.
– Придет автобус, скажем водителю.
– И-и-и! – послышался снова тонкий, протяжный плач. Тут уж и у поросенка Изюмки хвостик начал подозрительно загибаться вниз. А дождь все хлестал и хлестал по земле не переставая.
– Возьмем его к себе домой? – чуть не плача проговорил Изюмка.
Но Гномыч, словно предвидел это, сразу же возразил:
– Нет, Изюмка, об этом не может быть и речи.
– Давай возьмем! – зарыдал поросенок. – И мне тогда будет с кем играть.
– Мало у тебя приятелей, что ли?
– Много. Но они же все не с нами вместе живут.
– И без них предостаточно жильцов в нашей тыкве…
Но потому ли, что изо всех сил зарыдал бедный хомячок, или дождь приударил еще сильнее, или очень уж жалостливо смотрел Изюмка, только сжалось сердце у Гномыча, и он сказал ласково:
– Ладно, Фадейка, так и быть, идем с нами.
Изюмка завизжал, запрыгал от радости, а Гномыч завернул маленького Фадейку в лист подорожника и взял его к себе на руки.
– Возьмем к себе, возьмем к себе! – орал поросенок Изюмка, совсем позабыв и про дождь, и про выставку огородных пугал. И только увидев, что Гномыч несет Фадейку на руках, вдруг остановился.
– Гномыч, это… как же, а я?.. Меня ты тоже возьмешь на ручки? – спросил он.
– Тебя? – улыбнулся старый гном. – Так ты же большой. И тяжелый. На вот тебе лучше зонтик. Держи и шагай следом за нами!
Изюмка так и обмер. Взял в руки зонтик, как ему велели, и молча засеменил следом за Гномычем, который шел с хомячком на руках. И так ему стало обидно, что раньше Гномыч с ним возился, как с маленьким, а теперь – на тебе! Отыскался кто-то другой, еще меньше его, Изюмки. Он уж и не рад был, что они нашли Фадейку.
ЧЕЙ ФАДДЕЙ?
Вскоре дождь перестал, наступили солнечные деньки. Но Изюмка все равно ходил темнее тучи; ему хотелось поиграть с маленьким хомячком Фадейкой, а тот все время спал в своей люльке.
– Мой Фадейка, – ворчал он. – Ведь для чего мы его домой принесли? Чтобы мне было с кем играть. А так на что он мне нужен?
– И почему ты никак не поймешь: таким малышам, как Фадей, надо спать почти целый день.
– Эх! – отмахивался Изюмка и шел пятачком рыть землю. Вырыл одну ямку, другую, вдруг слышит какой-то шорох.
– Фадик проснулся! – радостно захрюкал он и побежал к люльке.
Наступило веселое времечко и для Изюмки.
– А ну скажи, – допытывался теперь он у хомячка, – ты чей, Фадей?
– Изюмкин, – лепетал спросонья Фадейка. А поросенок буквально места себе не находил от радости.
Послушный хомячок соглашался играть с Изюмкой в любые игры: кувыркался на сене, лежал в вырытых поросенком ямках, зарывался в песок. И сколько угодно играл в прятки! Сокровище, а не хомячонок был этот Фадейка.
Немного погодя пришла к ним мышка Кишмишка и сообщила радостную новость: вода ушла из их подземного дворца.
– А ну, Кишмишка, посмотри, что у меня есть! – громко хрюкнул Изюмка.
У Мышки даже глазенки засветились.
– Ой, какой премиленький хомячок! – пропищала она.
– Его Фадейкой кличут, – милостиво сообщил Изюмка.
Кишмишка обрадовалась, позвала:
– Иди ко мне, золотой мой Фадеюшка!
Хомячок пошел было к ней навстречу, смешно перебирая короткими ножками, но тут Изюмка как вскочит да как побежит ему наперерез.
– Не смей ни к кому ходить! Ты мой – понятно? И, подхватив его на руки, так прижал к груди, словно кто-то хотел у него отнять хомячка. Кишмишка обиделась:
– Чего ты так испугался? Съем я его, что ли?
– Не съешь, – смягчаясь, сказал Изюмка, – но и хватать нечего. Перемажешь еще его золотистую шубку.
– Вот оно что? – возмутилась мышка. – И это говоришь мне ты, у которого вечно и копыта и нос в грязи?!
Тем временем Фадейка снова задремал. Изюмка принес его к Гномычу и попросил:
– Присмотри за ним, пожалуйста. Носик ему вытри. А то у него носик загрязнился!
И сам – в дверь, чтобы с Кишмишкой в прятки играть.
Гномыч усмехнулся и говорит:
– Почему же ты Фадейку мне несешь, когда ему носик нужно вытереть. Это же твой хомячок?
– И мой и твой, Гномыч, – отвечал Изюмка. – Мы же его вместе нашли? Разве ты забыл?
– Нет, не забыл, – возразил Гномыч, посмотрел на своего приятеля Грача, и они оба захохотали.
– Над чем это вы смеетесь? – спросила Кишмишка, заглядывая в окно.
– А над тем, милая, смеемся, что когда Изюмке играть хочется, то Фадейка – его, а когда за хомячком уход требуется и забота, то сразу оказывается, что Фадейка – Гномычев.