-- Конечно, -- одобрил его решение Гномыч. -- Такие хулиганы заслуживают, чтобы их пропечатали в журнале!
Грач швырнул в печку репейник и, попрощавшись с Гномычем, направился к выходу. Но на пороге он споткнулся об Изюмку.
-- А ты чего сидишь здесь в темноте? -- удивленно вскричал он.
-- Ох, дядя Грач, -- захныкал Изюмка. -- Пожалуйста, не подавайте жалобу на бельчат!
-- И он же еще бер-ррет их под защиту! -- возмутился старый Грач. -Этих прррохвостов, этих озорррников!
-- Верно, Изюмка, зря ты суешь свой пятачок во все, о чем даже понятия не имеешь, -- сделал поросенку замечание Гномыч.
-- Имею! Об этом я имею понятие, Гномыч! Точно знаю, что это не бельчата швырялись репейником в дядю Грача! -- заплакал Изюмка.
Грач от удивления даже клюв разинул:
-- Не бельчата? Кто же тогда?
-- Кто-то еще, -- пропищал Изюмка едва слышно, словно мышонок.
Старый Грач даже не разобрал его слов.
-- Кто, кто? -- с любопытством наклонился он к Изюмке. Но Гномыч, который и слышал лучше, а главное, лучше знал Изюмку, поспешил вмешаться:
-- Ладно, сосед Грач, я уже догадываюсь, чьи это проделки! И я сам поговорю с ним как подобает. Чтобы он впредь знал, как швыряться в тебя репейником!
Тут уж и старый Грач понял, что к чему. Посмотрел строго на Изюмку, слегка шлепнул его по спине крылом и вылетел за дверь.
А в тыквенном домике наступила мертвая тишина. Такая мертвая, что Изюмка даже хрюкнуть не смел. И только смотрел, весь похолодев, на Гномыча. А тот щелкнул его как следует по макушке и строго-престрого сказал:
-- Если я еще хоть раз услышу про тебя такое, гулять больше не пойдешь. Ни с Кишмишкой, ни с кем вообще!
Изюмка совсем понурил голову. И вдруг чувствует, что Гномыч гладит его по затылку. Изюмка поднял изумленно глаза и видит, что Гном Гномыч улыбается. Изюмка не знал, что и подумать. Но Гномыч объяснил ему:
-- Щелчок ты от меня за репейник получил. А погладил я тебя потому, что ты сам признал свою вину.
ГНОМЫЧЕВЫ КРЫЛЫШКИ
В холодные дни Изюмка больше всего любил свой подпечек. Там и тепло и дремать приятно. И бездельничать. Постепенно Изюмка так обленился, что и вылезать из подпечка не желал.
-- Подай мне сюда обед, Гномыч! -- захрюкал он, почуяв, как вкусно пахнет тушеной капустой.
-- Еще что? -- возмутился Гном Гномыч. -- Уж и обед ему подавай в подпечек!
-- Боишься, как бы я так не отъелся, что и наружу не вылезу? -- спросил Изюмка.
-- Вполне возможно. Но не в этом дело. Боюсь другого. Вдруг ты двигаться разучишься совсем. Придется мне тебя на себе таскать. Забудешь, что у тебя и ноги-то есть.
Изюмка расхохотался. Однако после обеда у него пропало настроение смеяться. Гномыч открыл дверь во двор и сказал:
-- А ну иди погуляй. Тебе полезно.
-- Там же холодно! -- захныкал Изюмка, уже привыкший к теплу.
-- А ты побегай, попрыгай -- вот и согреешься! -- ответил Гномыч и тут же захлопнул за ним дверь.
Изюмка остался снаружи. Потоптался на крыльце -- замерз, волей-неволей пришлось бегать. Обежал все кротовые холмики. А когда выбрался на проселок, уже больше не мерз. На развилке дороги повстречал он мышку Кишмишку, и они пошли вместе, весело болтая.
-- Мне на холоде всегда так есть хочется, -- признался Изюмка. -- А тебе -- нет?
-- Мне тоже, -- подтвердила Кишмишка. -- Но как я помню, ты и в тепле тоже всегда больше меня ел.
Так за разговорами они очутились возле какой-то замерзшей лужи. Лужа была покрыта молодым ледком, потому что старый, толстый лед вырубили крысы и снесли к себе в погреба. Чтобы
летом делать мороженое. Теперь на луже ледок был новенький и гладкий как зеркало.
-- Я покатаюсь немножко, -- сказала Кишмишка. -- Но ты смотри, на лед не заходи: он тонкий, такого толстого поросенка не выдержит.
-- Кто это -- толстый поросенок? -- удивленно переспросил Изюмка.
-- Ты! -- крикнула Кишмишка и пробежалась по тонкому ледку -- аж до противоположного берега. Бежит, попискивает по-своему, по-мышиному.
-- Ты что же, думаешь, я побоюсь на лед выйти? --крикнул ей Изюмка, когда Кишмишка повернула назад.
-- Побоишься, -- сказала мышка. -- Под таким толстячком он обязательно проломится.
-- А вот и не проломится! -- упрямо закричал Изюмка и шагнул вперед.
Кишмишка удивленно посмотрела на него.
-- Такой ты смелый? -- говорили ее глазки-бусинки.
-- Такой! -- ответил Изюмка и покатился на острых копытцах по тонкому льду.
Сначала было слышно только, как ледок слегка потрескивает. Но когда Изюмка выкатился на середину лужи, лед вдруг сразу прогнулся и рухнул под поросенком. Изюмка по самую грудь
очутился в воде, а Кишмишка во всю мочь принялась звать на помощь.
Изюмка же только хрюкал и, обламывая лед, сам стал выбираться на берег. Тут, услышав крики, прибежал и Гномыч. А Кишмишка поспешила сообщить ему:
-- Изюмка под лед провалился!
Разумеется, Гномыч теперь и сам видел, что произошло. Схватил он в охапку промокшего до нитки поросенка и быстро-быстро побежал с ним домой. А Кишмишка -- за ними следом.
И всю дорогу приговаривала:
-- Гномушка, миленький, не ругайте его, пожалуйста. Он такой смелый. Я бы никогда не подумала, что он решится на лед выйти.
Дома Гномыч уложил Изюмку в постель, вскипятил ему чаю. А Кишмишка побежала домой рассказывать своей родне, какой смелый поросенок Изюмка.
Тем временем Изюмка сидел на кровати и попивал чай с медом. Гномыч подложил в печку побольше дров, сел на край Изюмкиной кровати и спрашивает:
-- Ну так как же все это случилось?
-- Как, как! Кишмишка говорит: тебе, мол, слабб на лед выйти. Тебя, говорит, такого большого поросенка, ни один лед не выдержит!
-- Так она сказала? -- удивился Гномыч. -- "Тебя, такого большого"?
-- Ну не совсем так. "Такого толстого", она сказала, если быть точным.
-- А-а! Тогда понятно. Ну, а дальше? -- кивнул Гномыч.
-- А я ей в ответ: а вот и не слабо!
-- Теперь я понимаю, почему Кишмишка так восторгалась тобой. Да, я вижу, ты и сам собой тоже доволен.
-- Люблю быть смелым, -- скромно улыбаясь, признался Изюмка.
-- Я тоже люблю смелых, -- сказал Гномыч, а затем, помолчав, добавил: -- Но не люблю хвастливых и тщеславных.
-- Это кто такие -- тще-тще-славные? Это которые очень славные?
-- Нет, это которые очень любят славу и ради этого всем на свете готовы пожертвовать.
-- А я-то тут при чем?
-- При том, что ты из тщеславия на тонкий лед пошел. Перед Кишмишкой похвалиться хотел и доказать ей, что ты совсем и не толстый.
Изюмкино самодовольство исчезло, словно дым. Вид у него был такой грустный, что Гномыч в конце концов сжалился над ним и сказал:
-- Ладно, не вешай свой пятачок. Бывает такое со всеми. Я вот, к примеру, когда был маленьким...
У Изюмки даже глаза от радости заблестели.
-- Расскажи, расскажи, Гномыч, как ты был маленьким! --закричал он.
-- Я и рассказываю... Маленьким я очень летать любил.