- Вижу, дети, уши вам глиной кто-то залепил, а глотки, напротив, закалил и залудил; да так, что любимого учителя и не слыхать вам и не видать! А раз так, то прошу к доске!
Доска у него - та еще. Доска перед столом стоит - гладенькая такая, а рядышком с ней розги в бочке замачиваются. Вот он нас взглядом своим вороньим обвел и пальцем ткнул:
- Дрок! Пожальте, любезный, грызть гранит науки!
Он мужик строгий был, Цимус этот, но сердешный. Сек нас как сидоровых коз, но на лавку обязательно клал камушек. Длинный такой; меж зубов зажимать. Ой, грызли мы тот гранит, ох и грызли...
Ну, вот, значит, зовет он меня к доске. А мне-то что - тут уж или пан или пропал. Говорю:
- А что я? Я слушал.
А он расплылся в улыбочке своей и сладенько так:
- Слушали? Да неужели? И кто автор сих замечательных строк, коими вы, Дрок, услаждали свой слух?
И тут, чувствую, рот сам собой открывается и говорю я (а, может, и не я вовсе):
- Цирроз Анонимус. "Весенние Капеллы", второй том! "О славных деяниях лихих мздоимцев"!
Он аж сел.
И я сел. И рот раскрыл.
Почесал Цимус затылок и крякнул.
- Ну, - говорит, - раз такое дело, тогда конечно... Рад за вас, Дрок... Уважаю...
А сам так на доску посмотрел печально, вздохнул и слезу украдкой рукавом утер.
И вот сижу я тогда и думаю: ну, от розог ушел - хорошо. На животе нонеча спать не придется. Но кто такой этот Цирроз Анонимус, так его перетак? И откуда я, малолетний хулиган и прожига, о нем знаю? И не просто о нем, но и про всех этих капелл и мздоимцев, подери их слепой дракон?..
Папаша - вот кто мой талант углядел по-настоящему. Папаша-то у меня не оглоблей деланный - старший мастер ювелирного цеха. Да только не на огранке да побрякушках хозяйство свое несоразмерное нажил, а на трех ломбардах, что у него в личном пользовании. Вот, скажем, проиграется в корчме почтенный господин сотник в пух и прах; куда он последние штаны понесет? Правильно, к папаше и понесет. Или, вот, намалюет эльф-художник какой-нить новый пейзаж-натюрмортию, а Бюро Изящных Искусств ему в дохумент - зырк! Ага, родимый, не состоишь ты в Профсоюзе Почтенных Поэтов и Живописцев и сборы в Бюро не платишь, а коли так - соизвольте выплатить налог! А налог там такой, что эльф, коли его сразу кондратий не хватит, слезы-сопли утрет и тащит творшуство свое к папаше в ломбард. Папаша эльфу ползолотого даст, а сам потом картину эльфячую над камином коптит, что твою воблу. К утру картина на тряпку для ног похожа, а папашка ее почтенным господам из Городского Совета продает за пятьсот кусков полновесного червонного. Почему так дорого? А как же - этот, как его... антихварият! Двести лет до Века Устроения; картина неизвестного мастера.
Сам папаша тоже талант имел. Да такой, что моему до него как на карачках до Барад-Дура. Он, то есть, папашка мой, всегда точно знал, кого обжулить можно, а кого нельзя. Вот, бывает, приходит мужик - в дверь едва-едва пролазит; морда - за неделю не обгадишь, и тащит здоровенный тесак - закладывать. Как рявкнет: мол, такие-сякие, попробуете не вернуть - всех порублю в капусту, потому как меч фамильный вам принес - не хвост собачий! А папаша так посмотрит на него ласково и ответствует: ты, громила, меч-то оставь, получи свои два червонца да вали себе в болото. А меч на следующий день и продаст, хотя, по уму, это, вроде как, не по закону, поелику срок закладной не вышел. А, бывает, зайдет старичок - обычный такой старичок, ладный, и принесет шкатулку, там, драгоценную, или колье какое, так папаша ему с порога в ноги кланяется и коньяк в рюмке хрустальной тащит. А заклад еще и придержит, чтоб потом вернуть всенепременно. А спросишь, почему, мол, так - посмотрит папашка на меня как на чурку деревянную и головой покачает. "Да знаешь ли ты, дубина, кто это был?.. Э-эх, дал бог сынка-дурня..."
В общем, сидел я как-то в папашином кабинете - аккурат через седмицу опосля того, как в бурсе от розог чудесным образом отмазался - и нашивал на папашкин камзол шнуры золотые (была тогда у всех страсть к этим шнурам, да еще к сапогам малиновым). А папаня за столом вещички перебирал, те, которым срок заклада вышел, и в тетрадь свою записывал - что, как и кому продать, от кого пришло, и какой навар на вещи поиметь можно. Папаня тогда в настроении был (да и как не быть после двух жбанов браги-то?) и все что-то себе под нос бубнил. И вот говорит он мне, помнится:
- Что, Дрок, дурья твоя башка, - шьешь? Ну, шей. Хоть какая-то от тебя польза... Эх, Дрок, как подумаю что дело свое на тебя оставлять, так хоть сейчас на кладбище ползи от расстройства. Простофиля ты, Дрок... Ну, вот, хотя бы, знаешь ли ты, что это вот такое?