И пошла у меня с тех пор не жизнь, а сказка. Поселил меня папаша в отдельных хоромах, жрать давал от пуза, водку таскал ведрами, чуть ли не пылинки с меня сдувал. Спал я на матрацах пуховых, шелк носил, а к тряпке половой да поварешке пальцем не прикасался, потому как нанял мне папаня слугу в личное пользование. Только представьте себе: мне, Дроку Колотуну - слугу! Скажи кто такое с месяц назад, я б ему в рожу лживую плюнул. А самое главное - поставил меня папашка на довольствие. Получал я от него в месяц, ни много ни мало - две меры серебра. Это, если в империалах, то тыщи две будет. Тут тебе и по кабакам пройтись, и по бабам, и в кости перекинутся хватит.
А взамен, понятное дело, допрашивал папаша мою говорилку. И то, не сказать, чтоб часто - пару раз в месяц заходил. Злые языки, понятное дело, со временем чесать стали что завел мой папаша карманного черта-наушника, дабы тот ему рассказывал, где клады нечистые зарыты. Ну да то все треп чистой воды. И я на черта не тяну и папашка ничего такого не выспрашивал. Интересовало его только где какая жила под землей проходит и где она ближе всего к поверхности. Ломбард свой папаня совсем забросил и занялся чисто-только добычей каменьев. Вы скажите, жульничество это и надувательство? А я так скажу - мог бы он у меня и другое спросить: и про клады, и какую лошадь на скачках сегодня дурман-травой опоили, дабы она последней прибежала, и даже какое секретное слово в хранилище сказать надо, чтоб до сейфа с графскими бриллиантами добраться. А жила золотая, или россыпь алмазная - так мало знать, где они под землей хоронятся, их поднять оттудова надо, до ума довесть и продать, а это, я вам скажу, труд немалый, да и риск тоже. Мне папаша так сказал: "Удача, Дрок, баба вздорная и себе на уме - у нее много попросишь, так мало получишь. Лучше уж хрен в руках, чем журавль в облаках, особенно если хрен золотой, хе-хе!" И, знаете, тут я с ним согласен: вот выпил я сивухи кварту, сходил в бордель, с друзьями погулял - и ладно. А кареты золотые, бриллианты да штаны парчовые - так какая разница, в чем тебя в гроб положат - в короне или в портянках? Все там будем.
В общем, шло все как нельзя лучше, прям как в сказке. А жизнь - она, сами знаете, хоть и сказка, да с концом у нее все одна сатана. Ну не могла моя говорилка до хорошего довести. Она и не довела. Вот только совсем не так, как я думал.
Прошло, значится, годка три, как зажил я сыром в масле катаючись. Папаня себе дом отгрохал - с любого края города видать; землицы прикупил, построил десяток новых шахт и в Городской Совет пролез. Тут бы ему и почивать на печи; ан нет, и не думал папаша в потолок плевать. Деньги в оборот пустил: крутил шуры-муры с банкирами, скупал потихоньку дома на окраинах, а чтобы люди меньше языками трепали что, вот, понимаешь, богатство ему ни с того ни с сего привалило, построил новый мост через речку Зловонку: каменный, ладный да еще с быками мраморными на колонах. Ну, тут даже самые ядовитые болтуны призаткнулись: через Зловонку по весеннему паводку без плота раньше было не перебраться, а летом вся-то и разница, что не по шею тебе вода на переправе а по седалище.
При таких раскладах заниматься ломбардами папаша не мог, хоть тресни. Поэтому пошуровал через знакомых в Академии, пошерстил в Совете и нанял себе управляющего, благородного господина Хвостика. Был Хвостик не каким-нибудь младшим Администратором, а матерым львом бумажным: Бюрократ шестого ранга с правом подписи золотым стилом на бумаге, камне и металле, Архивных Дел ратный воин, Мастер Большой Круглой Печати, центральный нападающий Судебной Адвокатории при Скрытом Прокураторе, четвертной полузащитник Коллегии Протекции Высоких Интересов и Заслуженный Голкипер команды Народных Обвинителей в большом, малом и среднем весе. Мужик был - кремень: папку с годовой подшивкой "Сельского Вестника" метал на тридцать метров прямо в бювар, гнул скрепку двумя пальцами и знал по памяти всю таблицу умножения. В общем, при таком человеке мог папаня спать сном праведника от заката до рассвета.