Я Хвостика зауважал опосля того как папаня под большим секретом и страхом побиения рассказал ему о моем таланте и поручил выяснить откуда такая штуковина взяться могла. И, гляди ж ты, нашел Хвостик! Два дня в бумагах копался и нашел. Оказалось, что талант мой хоть и редкий, конечно, но не из тех, что раз в сто лет попадаются. Назывались такие как я этими... как их... "оракулами" и умели вещи прозревать которые их никаким боком не касались. Одни видели что случиться, другие - что уже случилось, а третьи - как я - что да как есть сейчас или когда-то было, да почему так стало. А еще сказал Хвостик такую штуку:
- Ты, - говорит, - Дрок Тесак, сынка-то подальше от чужих глаз и ушей держи. Потому как Церковь таких как он к диавольским поклонникам причисляет и ловит, где только можно. А если вреда от твоего отпрыска не будет, то и обойдется.
Ну, папаня, как я ужо говорил, не дураком был. Да и я сам никому никогда не рассказывал о говорилке своей: задом чувствовал - не выйдет из того ничего хорошего. Ведь ежели какой мужик корову лечит нашептываниями да руками над ней поводив, то он уже Церковью к нечистивцам-ворожбитам приписывается (правда, стоит мужику отсчитать Церкви да Академии налог, то сразу становится он простым колдуном первого разряда без права преподавания), а коли я, Дрок Колотун, могу из дома не выходя рассказать, что да где да как - это ж ого-го какая штука! Не каждому кудеснику по плечу. А, сталбыть, и взыщется с меня вдесятеро супротив того, что с мужиком-ворожбитом сделают. Вот и молчал я, как щука подо льдом - и говорить мне ничего не надо было.
...Случилось это зимой, аккурат на Праздник. Зимой папаня, как и все порядочные люди, из летних домов в город возвращался, чтобы греть кости на печи, а душеньку сугревать горячим вином да побасенками, которых за лето наслушался. Оно ведь как заведено: с Самой Долгой Ночи три седмицы никто не работает; все только животы набивают, спят да баб на печи лапают. И горе тому, кто за какую работу возьмется! Не простит Лень-Матушка - в самый сезон скрутит. Потому так и называют это время - Праздник, что славят все добрые люди Великую Праздность, которая, как из Святой Книги известно, на Седьмой День Творения боженьку сморила и не дала Всевышнему совсем уж расходится, чтоб населить этот мир всякими чудами-юдами. И правильно сделала: и так всем под этим небом, наверно, места мало, а иначе, зачем бы друг дружку на войнах тыщами колотили?
Единственно что на Праздник не возбраняется, так это в гости ходить. Вот и ходят: с бутылочкой, с историей интересной, а то и просто так - у камина посидеть, да пожевать чего-нибудь. Помню, гостил в тот день у папани его закадычный дружок, Порфурий Копач, который из столичных Копачей родом. Был он дворянином с титулом, да, видать, чем-то родичам своим рожей не приглянулся; вот они его в наш городишко зашатанный и отправили - в семейное имение. Однако ж, если с папаней моим сравнивать, то был Порфурий чуть ли не графом; потому папаня с ним знакомство крепко водил.
Ну, значит, посидели папаня с Порфурием, водочки хлопнули, языками почесали, и стал Порфурий домой собираться, поелику в гостях, как известно, хорошо, а своя печка жарче греет. Проводил его папаня до дверей; распрощались они, по рукам хлопнули, да отправился Порфурий восвояси. А тут папаня и говорит:
- Вот, значит, как получается: лучшие друзья всегда хоть в чем-то, но конкуренты. И это, етить его в ноздрю, хорошо!.. Эх, Дрок, знаешь ли ты, что это за личность такая - Порфурий?!
Я-то что - знать не знаю, ведать не ведаю. Но то ж я, а вот говорилка моя - тут как тут:
- Порфурий Копач, довольно известный человек. Состоит в Союзе Землекопов и Добытчиков с двести сорокового года, или же с пять тысяч шестьсот пятого по старому исчислению. Родственники - жена, Брунгильда Копачиха...
Ну и все, как есть, о Копаче подчистую выложил.
Гляжу - папаня аж посерел весь. И по стеночке так сползает аккуратненько - раз! - и на пол сел.
Поначалу я, грешным делом, подумал, что папане поплохело от того, что я ему про Копача рассказал. За здоровьюшко-то батино, я, ясное дело, не особо переживал - чтоб гнома кондратий хватил, так скорее соловушка от песен своих охрипнет. Но любопытство меня разобрало. Спросил я его, помниться, какую-такую тайну я ему о дружке закадычном поведал.
Старик мой грустно так улыбнулся и говорит:
- Эх, Дрок, смазал бы я тебя по губам за твои разговоры, да только понимаю, что ты тут и не при чем вовсе, а просто толмач твой оракульский умничает, сраму не имеючи. То, что Копач жлоб и спекуль, супружницу свою со свету сживший, так то все и так знают. А вот то, что ты Копача "человеком" назвал - вот за то оторвут тебе твои ноги да по самые уши. У него блямба на лбу какая? Зеленая. Значит, эльф он - как есть, в полный рост. Или ты вчера только из люльки выпал, дурья башка?