– Хватит валяться, Халя, пора вставать! – заорал вихрь с порога.
– Ну па-а-апа, сегодня у нас отгул, мы сегодня отсыпаемся… – застонал Харгас и попытался отвернуться от отца, подставившись нахальному лучу, который таки засветил дварфу в глаз.
– Вот именно! Поэтому мы и идем на торжище – тебе нужны хорошие поножи и сапоги! А пока ты выспишься – все уже раскупят!
Харгас приоткрыл левый глаз и внимательно поглядел на отца. Огненная борода и улыбка хорошо сочетались с пивной кружкой и секирой, с которыми, по утверждениям соседей, отец Харгаса не расставался даже во время зачатия оного.
– Ну, чего уставился? Не боись, не заставлю дрова рубить и воду таскать, пошли уже за обновками!
Харгас открыл и второй глаз, все еще ожидая какой-то подвох, получив в ответ лишь взмах рукой, после которого отец вышел из избы.
– Погоди, погоди, я иду! – вскочил Харгас и мигом оделся, на ходу жуя мятные листочки, после которых изо рта пахло свежо и приятно – мало ли кого он встретит на базаре…
Устремившись на рынок чуть ли не вприпрыжку, Харгас радостно глядел по сторонам, другим взглядом оглядывая деревню – как ее лучше оборонять и как ее можно захватить – вчерашняя тренировка все еще жила в его голове
– Ну что, доволен решением вступить в хирд? Пошел-таки по стопам отца, а не деда?
Отец Харгаса прямо лучился счастьем – еще бы, ведь величайший воин именно дед, а он в хирд вступать отказался и стал вольным воином, где и преуспел, оставив в наследство гордый характер и лучший трактир в округе. "Пьяный карлик" – так он назывался и славился на все Белые Горы и даже на часть людских территорий. А тут вот Харгас таки пошел по стопам отца, который всегда желал этого, ведь истинная мощь детей гор именно в единении и стене щитов, а не отдельных беспорядочных схватках.
– Да, отец, мне там нравится. Всегда есть плечо друга и его щит.
Харгас не кривил душой – ему действительно нравилось в хирде.
Так незаметно они и добрались до торжка, где уже суетились покупатели и расхваливали свой товар продавцы. Харгас сразу направился к ближайшему одежнику, но отец остановил его
– Стой, тут обычные сапоги – их можно купить и без причины, на день рождения тебе, например. Сейчас же есть повод и нужно выбирать из действительно лучшего!
С этими словами он повел сына куда к лотку с травами
– Пс-с, Курган, есть кое-что на сына?
– О, Дексер! Конечно есть!
С этими словами лоточник откинул полог шатра, стоявшего позади лотка и жестом пригласил войти посетителей внутрь.
– Выбирайте, примеряйте. Как выберете – выходите, расплатитесь.
Нырнув под полог, Харгас попал прямо в царство кожаных доспехов, наручей, поножей и сапогов.
– Ого, папа, это что, волшебник?
– Нет, сынок. Курган – просто талантливый кожевник. Но он не стремится продавать свои товары всем подряд, у него крайне ограниченный круг сбыта. Ну и цены, конечно. Но уж мы то сможем себе позволить купить сапоги да поножи тебе, не волнуйся, – похлопал себя по животу Дексер. – Выбирай, в общем!
После целого часа бесплодных поисков Харгас нашел наконец то, что искал – тяжелые надежные сапоги и удобные, нигде не трущие, поножи. При виде сияющего боевого дварфа Курган только хлопнул себя по бокам:
– Ну настоящий воин хирда! 420 монет и все твое.
Дексер без споров полез в кошель и выудил оттуда чековое соглашение
– Ты же понимаешь, что таскать с собой больше 500 – надрываться зря, а нам еще надо за топором и кольчугой. Примешь чек? Потом обналичишь в банке Хандель и сыновья – у меня там есть счет.
– Конечно, без вопросов.
Курган забрал чек и попрощался с дварфами, которые устремились дальше.
– Ну что, теперь топор и броня? – подмигнул сыну Дексер и вдруг захрипел, оседая на землю.
– Отец, ты чего? – Харгас мигом подхватил отца и мягко опустил на землю. Вокруг стали собираться люди и дварфы, быстро послали за врачом, но без толку – так и не приходя в сознание, Дексер умер. На рынке, не на поле боя. От сердечного приступа, а не от вражьего клинка. Но с гордостью за единственного сына, которого так любил…
Харгас открыл глаза и сел. Опять этот сон о том дне больше сорока лет назад. Самый страшный день дварфа – смерть отца подкосила и мать, которая умерла в тот же день. Вот так в одночасье Харгас стал сиротой без братьев и сестер. Он горевал больше года, выпивая и горюя, чуть не умер несколько раз от отравления алкоголем, почти разорил великолепнейший трактир, но в итоге взял себя в руки. Назначил управляющего в трактире – сын брата матери, потерявший руку в тренировочном бою, был рад тихой и хорошей работе.
Сам же Харгас пришел в Храм Мурадина и остался в нем, изучая врачевательское искусство и понемногу – целительную магию. В итоге оказалось, что у дварфа есть предрасположенность к целительству, ну а дварфские магические книги были уже давно не в преисподней, а у самих дварфов, так что Харгас достаточно быстро продвигался в учении.