Стояло утреннее солнце. Тусклое и оранжевое, оно слабо светило сквозь туман, в воздухе пахло прохладой и влагой. Кеша, стоя по колени в воде, собирал камыш для починки крыши своей хижины, которую повредил недавний сильный ветер. Ноги уже порядком замёрзли. Но вдруг его внимание привлекло волнение воды и далёкий плещущийся звук.
По реке кто-то плыл...
Кеша выглянул из-за стеблей камыша и внимательно вгляделся сквозь мглу, где его взгляд выхватил слабые очертания лодки с тремя пловцами. Один из них направлял, двое других осматривались, у каждого в руках было по ружью.
Великаны!
Кеша тут же выскочил из зарослей и помчался в сторону хижины. Туман и густая трава поляны (она полностью укрывала его с головой) хорошо маскировали. Едва он забежал в хижину, то сразу же схватил копьё, рюкзак и стал набивать его провизией. Едой и зельями. Взял фонарь. Огниво. Он готовился к долгому пути и не терял ни секунды.
Когда-то Кеша жил в другом месте, в Гномгороде, но был изгнан. Его и других изменников переправили на другой берег Реки, где они остались предоставлены самим себе.
Кеша не знал стоит ли ещё на месте Гномгород. Не добрались ли до него?
Но раз Великаны тут, значит пока нет.
Но это уже вопрос времени...
Остановился он на пороге Великого Леса. Впервые со времени изгнания ему довелось находиться так близко от него. От одного лишь взгляда на громадные, исполинские заросли его рука сильнее сжала копьё. Казалось, они щекочут верхушками само небо.
Некоторое время он просто стоял, собирался с мыслями и наконец уверенно выпрямился (по-крайней мере ему так казалось), поправил рюкзак, красный гномий колпак. И ступил в это царство исполинских стволов и хвои. Мрака и тьмы. В Гномгород отсюда можно было попасть только дойдя до Моста, что расположился за пределами Великого Леса. Именно по нему и переправлялись изгнанники в первый и последний раз.
Путь был неблизкий, возможно несколько дней пешим шагом, и полный опасностей. В Великом Лесу обитали паукокрабы и гоблины, любители тени и влаги. Они ни за что не упустят возможности полакомиться свежим гномом...
Кеша много часов шёл, обходил громадные деревья и перелезал через возвышенные холмы корней. Сбоку, со стороны зарослей камыша, шумела Река. Кеша старался не забираться далеко вглубь, и держался берега. Один раз перед ним зашевелился куст и он приготовился к бою. Сжал сильно копьё, согнул колени, выставил наконечником вперёд, а на лбу выступили капли пота. Но это оказалась лишь птица, которая, вспуганная, улетела ввысь. Тогда Кеша выдохнул и отправился дальше. К тому времени по небу разлились жидким свинцом плотные облака и было понятно, что будет гроза. А ещё через четверть часа хлынуло. Со всех сторон сверкало и гремело. Кеша промок, облитый со всех сторон, и затаился в небольшой ямке на возвышенности, куда вода не попадала. К тому моменту он уже значительно вымотался и проголодался (с утра он поесть так и не успел). Кеша развёл костёр огнивом, предварительно капнув легко горящего зелья (очень аккуратно и напряжённо, ведь и одна капля могла устроить отменный фейерверк), заварил себе чай и приступил к трапезе. Уже шло к вечеру.
Изгнанников было четверо. Кеша, Копр, Генрих и Радион. Тогда они много дней пробирались через Великий Лес в поисках нового дома. Случалось, что по ночам, привлечённые костром, на их временное пристанище совершали набеги паукокрабы или гоблины. Тогда им приходилось отбиваться. И когда закончилась изначальная провизия, то они питались их отвратительным мясом, жёстким на зуб и на вкус скорее как жжёная резина (Вспомнив о них, Кеше стало не по себе; и речь тут идёт не о паукокрабах и гоблинах).
Всё то время, что они были вместе Кеша старался держаться от этой сомнительной компании в стороне.
Копр, Генрих и Радион всем своим гномьим сердцем презирали Гномгород. Когда в очередной раз они с горечью обсуждали причину их провала, то Кеша не выдержал...
Он тут же подскочил к ним.
- Это всё из-за вас! - чертыхался он. - Из-за вас меня выгнали, хотя я был не виноват! Из-за вас весь Гномгород чуть не исчез! Чем вы лучше гоблинов и паукокрабов? Да ничем! Вы такие-же животные! Вы недостойны носить гномьи колпаки!
Копр тут же злобно усмехнулся: