Бобо был еще слишком молод, чтобы отнестись к этим словам серьезно; он горел желанием поскорее увидеть все, о чем говорил Родни. Что может быть хуже того, как они жили до этого, — без надежды, без будущего. В конце концов Глого ведь знает, что люди убивают деревья, он ведь мог это представить себе в своем воображении, и оттого, что он увидит своими глазами, хуже все равно не будет. Им необходимо отыскать гномов. И если существуют леса больше их леса и деревья выше их деревьев, то вполне возможно, что в этих лесах обитают целые племена гномов.
Итак, старый гном наклонил голову и сказал, что он все стойко перенесет, какое бы страдание ни причинили ему человеческие обычаи. Он только очень хотел бы избежать встреч с людьми и разговоров с ними.
Родни сказал, что он добудет пару плетеных корзин, в которых будет полно дырок для воздуха, и если положить туда диванные подушки, то корзины станут отличными спальнями для гномов. Их можно будет носить в этих корзинах куда угодно, они смогут оттуда смотреть только на то, что сами захотят увидеть. Родни сказал, что магазины еще открыты и если поторопиться, можно успеть купить такие корзинки. Они поспешили к гномобилю, и тот на большой скорости вывез их из леса и домчал до городка.
Это было, как Родни и предсказывал, тяжкое испытание для Глого. В угасающем свете дня он впервые увидел холмы, с которых были спилены все до одного дерева. Они выглядели такими голыми, такими несчастными, что Глого горько вздохнул и, не в силах выдержать более, лег на сиденье и погрузился в меланхолию. Но Бобо, столетний юноша, был очень возбужден от того необычного, что ему довелось увидеть. Эти поразительные большие люди притащили даже звезды с неба и поместили их в свои дома и вдоль дорог!
Когда гномобиль покатился по улицам города, Бобо увидел больше ярких звезд, чем видел до того в небесах, и даже Глого приподнялся на сиденье и стал расспрашивать о характерах этих звезд.
Они остановили гномобиль у тротуара и, спрятав Глого и Бобо под пледом, заперли дверцы машины, чтобы никто не мог напугать гномов. Потом Элизабет и Родни пошли в скобяной магазин и приобрели две красивые корзины с крепкими ручками. В галантерейном магазине они купили две мягкие подушки и носовые платки, которые могли послужить простынями, алюминиевые наперстки вместо чашек и красивую мягкую папиросную бумагу, которую можно было нарезать в виде платочков и салфеток. Элизабет купила даже несколько кукольных платьев, которые, как она сказала, были сшиты словно по мерке и как раз подходили в качестве ночных рубашек.
В аптеке они попросили наполнить их термосы холодными и горячими напитками. Они отнесли все эти сокровища в гномобиль, и, пока Элизабет объясняла все маленьким человечкам, Родни поспешил назад в аптеку, закрылся там в телефонной будке, бросил несколько монеток для междугородного разговора и позвонил маме Элизабет.
— Петуния, — сказал он, — я звоню тебе, чтобы сообщить, что мы чудесно провели время и познакомились с очень образованным пожилым джентльменом. Это один из виднейших ученых штата, профессор Глого, заведующий кафедрой арборальной психологии в Редвудском университете. Он путешествует со своим внуком. Они изучают историю больших деревьев, так что это очень поучительно для нас с Элизабет. Я предложил им поехать посмотреть секвойи, и я надеюсь, что ты отпустишь Элизабет со мной. Я обещаю очень хорошо за ней присматривать.
Так случилось, что мама получила образование в школе для благородных девиц, где ее больше учили тому, как изящно войти в гостиную, чем разным наукам. Она никогда не слыхала о Редвудском университете и не имела понятия о том, что бы это могло значить арборальная психология. Однако не было никакой необходимости признаваться в этом вслух. Поэтому она только сказала:
— Ах, Родни, ты такой лихач!
— Я обещаю тебе: я буду вести машину очень-очень осторожно, Петуния. Мы переночуем в хорошем отеле со стальными перекрытиями, так что он не развалится от землетрясения. И к тому же я послежу за тем, чтобы Элизабет выпивала стакан теплого молока за каждой едой.
— Сколько вы пробудете там, Родни?
— Я не знаю, это зависит от профессора. Я думаю, что нам стоило бы изучить историю самых высоких деревьев в мире. Ты только подумай, Петуния: это самые старые создания на земле. Элизабет очень интересуется всем, что рассказывает профессор.