— А мы с Бобо научим их, — сказала Элизабет. — Вот будет интересно, да?
Бобо быстренько согласился. Он женился бы на девушке-гномке, даже если бы она говорила на языке сеуаш. Кто-то из его предков однажды слышал, что на таком языке говорит какое-то племя индейцев.
— Если даже мы их найдем, — продолжал Глого, — они все равно уже во власти больших людей, которые покорили всю землю, изменив ее до неузнаваемости. Что бы стали гномы делать в ваших городах? Разве что помогать газетам рассказывать басни!
— Я уверен, что дело для них очень быстро нашлось бы, — бодро отозвался потомок лесопромышленника. — Я бы попросил отца сделать для них заповедник. Вы бы назначили один приемный день в неделю или чтонибудь в этом роде, а в остальное время вас бы не беспокоили.
— Мы не хотим зависеть ни от чьей благотворительности, — холодно заметил Г лого. — Гномы всегда были свободны. А теперь, видишь, мы вынуждены пользоваться вашей добротой и заставлять ваш гномобиль возить нас.
— Боже мой! — воскликнул Родни. — Да не думай ты об этом. Это одно из самых больших удовольствий из тех, что я в жизни испытал.
— Это прекрасное времяпрепровождение! — вставила Элизабет. — Родни все равно только слонялся бы вокруг дома, читал бы книжки и не знал бы, куда себя девать.
— Верно, Глого. Мне было так скучно, что я чуть было тоже не впал в мировую скорбь. — Родни вдруг подумал, что можно попробовать излечить Глого от его печалей, рассказывая ему о своих.
И Родни стал рисовать Глого безрадостную картину жизни потомка лесопромышленника, приговоренного судьбой унаследовать отцовское дело и преследуемого мыслью об этом и днем и ночью.
— Понимаешь ли, друг мой, мне совершенно нечего делать дома. На то, чтобы что-то делать, есть прислуга. И если я что-нибудь вздумаю сделать, то я попросту буду путаться у прислуги под ногами, что, несомненно, вызовет ее недовольство.
— Какое странное положение! — воскликнул старый гном, начиная проявлять интерес.
— Так было с самого раннего детства. Всегда находился кто-то, кто должен был делать домашние дела, а мне это запрещалось.
— Гному трудно в этом разобраться, — заметил тысячелетний Глого. Каждый гном был у нас обязан крепко стоять на ногах и все делать для себя самостоятельно.
— Теперь ты видишь, — продолжал Родни, — если вы с Бобо позволите мне возить вас в гномобиле, я могу считать, что я помогаю науке, и мне это гораздо приятнее, чем играть в гольф или писать стихи, которые все равно никто никогда не прочтет.
— Ты очень добрый, — сказал Глого. — Ни один человек, большой или маленький, не мог бы сделать больше для другого, чем ты для меня в своих попытках заставить меня быть счастливым.
Так, без особых надежд, но не желая обидеть Родни, Глого согласился продолжать путешествие. Он постарается победить свою мрачность, чтобы оказаться приятным компаньоном. Глого и Родни обменялись почти японскими вежливостями, а потом принялись изучать карту, планируя посетить Йосемит, чтобы разузнать, какие гномы живут в тамошних лесах.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
в которой гуси посещают косметический кабинет
Гномобиль возвратился на шоссе. В ближайшем городе Родни купил свежую газету. На первой полосе было описано их утреннее приключение в отеле и опубликован странный рацион королевских гусей, а также были помещены фотографии: Родни, отвернувшись от объектива; Элизабет, скорчившая гримасу, и портрет принца Уэльского. Был к тому же помещен отчет об утренней гонке и поставлена скорость, с которой Родни вел машину (мама придет в ужас, когда прочтет!), и даже номер машины. Родни сказал:
— Они скоро объявят награду за наши головы.
— Что мы будем делать? — спросила Элизабет, оживленная быстрой ездой и польщенная видом своей фотографии в газете.
Родни ответил, что они будут теперь путешествовать инкогнито. Он объяснил, что когда путешествуют члены королевской семьи и хотят при этом избежать выполнения общественных обязанностей, то они называют себя вымышленными именами. И если так можно было поступать членам королевской семьи, то почему бы этим не воспользоваться и членам семьи лесопромышленника? Родни объявил, что отныне он Иеремия Титертон Дженкинс из Каламазу, штат Мичиган. Элизабет удивилась: откуда это Родни взял такое смешное имя? Родни объяснил, что вымышленное имя должно быть смешным, а то оно еще окажется настоящим именем какогонибудь человека, который подделывает чеки или собирается ограбить банк. Элизабет засмеялась от восторга.