После того как она заканчивает свои перья взбивать, начинает приводить их в порядок. Я зрелища лучше этого не знаю. Быстро-быстро так клювом своим каждое перышко — раз-раз-раз. Ни одного не пропускает. А в самом конце делает то, на что я люблю смотреть больше всего. Начинает свою голову так вот поднимать и опускать, поднимать и опускать. Как будто внутри шеи у нее механизм какой-то сидит, который ей голову в движение приводит. Мы, люди, так не можем. Кто знает, может быть, так она свои мысли в порядок приводит. Как перья. Может быть, из-за этого они разложены у нее в голове в идеальном порядке и никогда друг с другом не смешиваются. И никакая грязь к ним не липнет.
Когда мы ее выдрессируем, я буду каждую ночь ее на окно высаживать. Чтобы она там сидела, смотрела на овраг и террористов ждала. А я буду себе в это время преспокойненько спать. Как Бог, закончивший сотворение мира.
Я слышу, как Битон спускается к двери нашего подъезда, чтобы ее запереть. Она железная и закрывается на цепь с замком. В точности как в курятнике у нашей бабушки. Эту дверь нам тоже после нападения террористов поставили. Звяканье цепи и замка — это звук, после которого окончательно начинается ночь. Теперь до самого утра никто из дома не выйдет и никто в него не войдет. До без четверти шесть, когда за рабочими начнут подвозки приезжать. И вместе с нами здесь всю ночь будет наш страх сидеть. Как Далила с мышью в кухонном шкафу.
Дуди
Когда папа умер и родились близнецы, нас стало семеро, и «Амидар»[27] дал нам квартиру семьи Эльмакайес, которая переехала в Ашдод. Их дверь была напротив нашей. У нас тогда буквально все в поселке с квартиры на квартиру переезжали. Все хоть ненамного, но свою жилплощадь увеличили. По улицам все время сновали люди с коробками и стульями в руках. Коби сказал, что квартиры стали раздавать только из-за выборов и что вообще-то, даже когда нас было только шестеро — когда еще наш папа был жив, — нам уже тогда должны были добавить как минимум пятьдесят шесть квадратных метров, и только из-за того, что папа отказался бросать бюллетень за кого надо, только поэтому мы тогда ничего и не получили. Но когда папа умер, Коби пообещал кое-кому, что мама проголосует за кого положено, и подрядчик из «Амидара» прислал к нам домой рабочих. Они сломали стенку и сделали нам из двух квартир одну.
Наша квартира имеет форму бабочки. В ней все повторяется по два раза. Две кухни, две комнаты побольше, две комнаты поменьше. И еще есть длинный коридор. Когда ты стоишь в конце этого коридора, тебе кажется, что две половинки квартиры отражаются друг в друге как в зеркале. Потому что все у нас тут в двойном количестве.
Когда нам расширили квартиру, мы сначала хотели, чтобы у каждого был свой угол, отдельно от других, и спали каждый в своей комнате. Но через месяц снова стали спать вместе. Потому что кому же охота только стены своей комнаты видеть, когда он спать ложится? Я вот, например, если ночью не слышу, что возле меня еще два или три человека сопят, вообще уснуть не могу.
Пока Ицик не принес Далилу, он тоже спал с нами вместе, но, когда принес, сказал, что поселит ее в старой кухне. «Там, — говорит, — для нее есть вода и ее ночью никто не услышит». А потом и кровать свою туда перетащить решил. Мама и Коби на него орали, требовали, чтобы он от птицы избавился, но их крик на него не подействовал. Тогда они попытались уговорить его по-хорошему. И чего они только ему не говорили — и что в Торе написано, что на кухне спать нельзя, и что в кухне даже и мезузы нету, — но и это тоже не помогло: он сделал вид, что их не слышит. Как-то раз, когда они были на работе, он взял свою кровать и потащил на кухню. Это с его-то руками. Никто из нас ему не помогал. Он падал, натыкался на стены, по руке у него текла кровь — потому что он порезался об кровать, — но мы только стояли и смотрели. Вообще-то нам хотелось ему помочь, но мы боялись, что на нас рассердится Коби.
Когда Ицик втащил наконец свою кровать в кухню, она заполнила собой все помещение. Как только раздвижную дверь открываешь, сразу на кровать натыкаешься. Даже пола под ней не видно. Ну а Ицик привязал свою птицу к раковине и спит теперь возле нее.
Ицик
27
«Амидар» — израильская государственная компания, занимающая постройкой социального жилья.