– Ой, мне тоже такая прелюдия нравится! – Многозначительно взмахнула кувалдой и подмигнула: – Нападай первым, любовь моя!
Дул’Рил, зло сверкая алыми глазами, яростно двинулся вперёд… И мир взорвался болью.
Когда дроу очнулся, то первое, что он увидел, был широкий пышный зад. Тот мелко-мелко подёргивался, и коротенькая юбочка не могла скрыть того, что Дул’Рил предпочёл бы никогда не видеть. Он зажмурился и, приподнявшись, пошарил руками по камню в поисках меча.
– Я их выкинула, – звонко сказала Маша. – А то до секса так никогда не дойдёт. Стоило тебе поднять меч, любовь моя, так сразу поскользнулся на пролитом вине… Едва сам себе не оттяпал самое дорогое!
Дул’Рил вздрогнул и поспешил встать. Проверив, всё ли в порядке в многострадальном пахе, он хмуро посмотрел на гномку, и тут брови его поползли на лоб: Маша, стоя на корточках, голыми руками, одну за другой, отковыривала золотистые чешуйки от мёртвого дракона, и уже освободила порядочный кусок красивой перламутровой кожи…
– Страшная женщина! – ошарашенно пробормотал Дул’Рил и поинтересовался: – Зачем ты это делаешь?
– Сапожки тебе новые сошью, – мечтательно промурлыкала Маша. – Твои-то прохудились… В дырявых сапогах не женятся!
– Обуть меня захотела? – сухо уточнил Дул’Рил. – С чего решила, что я женюсь на тебе?
Маша обернулась и, хитро сощурившись, посмотрела на дроу:
– Ты же за золотом пришёл? Так я знаю, где оно. Считай, что золото Мнемента – это моё приданное!
Дул’Рил высокомерно вздёрнул острый подбородок и процедил:
– Издеваешься?! У мёртвого дракона золота – паук наплакал…
– А пауки плачут? – тут же заинтересовалась Маша. – Что же надо сделать пауку, чтобы тот заревел?
– Показать, что сделать? – хищно осклабился Дул’Рил.
– Обязательно! – с энтузиазмом кивнула Маша. – Позже… Но ты ошибаешься насчёт дракона. Золота у Мнемента много, но он его надёжно спрятал. В пещере лежит лишь малая часть, для таких вот дурил, как ты. Ты такой простодушный… Как можно верить дракону? Ну ничего, теперь я с тобой. Никому не позволю обмануть мою любовь!
Дул’Рил невольно отшатнулся. Мучительно соображая, как выпутаться из жуткой ситуации, он протянул:
– Но, я не могу на тебе жениться… – У дроу возникла идея: – На самом деле, я дрался с драконом не из-за золота, а чтобы спасти принцессу! Ты же знаешь, что по закону я могу на ней жениться даже без её согласия…
– Я так и знала! – восторженно взвыла Маша и со слезами на глазах бросилась на грудь… то есть, на пояс дроу. – Ты такой скромный! Не переживай – принцесса согласна! Я согласна!
Дул’Рил нервно вскрикнул и, высвободившись из объятий гномки, бросился к краю площадки: лучше быстрая смерть, чем женитьба! Но прыгнуть он не успел: на гору, со всех сторон, лезли гномы. Один из них, толстый до необъятности, поправил корону на потной лысине и, отдуваясь, животом оттолкнул дроу от опасного края.
– Папа! – воскликнула Маша. Гномка обхватила ноги дроу, чтобы тот не сумел сбежать, и радостно проговорила: – Наш план сработал! Вот этот дурила женится на мне!
Поднялся гвалт, гномы радостно кричали и подбрасывали свои кувалды в воздух. Дул’Рил бессильно застонал: лишившись оружия, он даже не мог перерезать себе горло! Когда его тащили в сторону пещеры на первую брачную ночь, он потерял сознание.
***
Дул’Рил вздрогнул и распахнул алые глаза. Длинные уши дроу нервно подрагивали, отголоски жуткого сна ещё терзали его. Уставившись на тёмные своды родной пещеры, он успокоил дыхание: приснится же!
– Эй, дурила! – Услышал он грозный крик. – Кухню опять заполонили пауки! Если не хочешь на обед суп с этими тварями, немедленно прогони их!
– Немедленно займусь этим! – поспешно отозвался Дул’Рил.
Вздохнул и, усевшись на чёрных простынях, натянул свои новые сапоги из перламутровой кожи хитрого дракона. Пятернёй взлохматил белоснежные волосы и, вспомнив былые времена, хищно осклабился. Но улыбка тут же сползла с чёрных губ, и дроу снова вздохнул: всё это в прошлом.
Когда Дул’Рил вышел из пещеры, к нему с радостным визгом подкатился рыжий комочек:
– Папка!
Дул’Рил нежно улыбнулся и, присев на корточки, потрепал сына по пухлой щеке. Из соседней пещерки, которая служила кухней, вышла Маша в ярко-розовом фартуке. Многозначительно помахивая сковородкой из чистого золота, жена уточнила: