Почему же еретики чужды и враждебны апостолам, как не из-за противности своего учения, которое каждый по своему произволу создал или получил вопреки апостолам?[166]
Ортодоксы отличались согласованностью вероучения. Епископ Ириней заявляет, что вселенская церковь
верит положениям вероучения, как бы имея одну душу и одно сердце, и проповедует их и учит им в совершенной гармонии… Ибо хотя языки в мире различны, смысл предания один и тот же. Ибо церкви, насажденные в Германии не верят и не передают чего-либо иного, ни в Испании, ни в Галлии, ни на Востоке, ни в Египте, ни в Африке, ни в середине мира.[167]
Что могло бы случиться, если бы среди церквей возникли споры? Кто решил бы, чье предание должно получить преимущество? Ириней рассматривает и этот вопрос:
Что же? Если бы возник спор о каком-нибудь важном вопросе, то не надлежало ли бы обратиться к древнейшим церквям, в которых обращались апостолы, и от них получить что есть достоверного и ясного относительно настоящего вопроса?[168]
Ириней предписывает положить конец любому несогласию,
приводя то предание, которое имеет от апостолов величайшая, древнейшая и всем известная церковь, основанная и устроенная в Риме двумя славнейшими апостолами Петром и Павлом… и приводя ту веру… которая через преемства епископов дошла до нас… Ибо, по необходимости, с этой церковью, по ее преимущественной важности, согласуется всякая церковь…[169]
Поскольку ни одно последующее поколение не может получить доступа ко Христу, как апостолы во время его жизни и после воскресения, каждый верующий должен обращаться к основанной апостолами Римской церкви и авторитету ее епископа.
Некоторые христиане-гностики возражали. Откровение Петра, вероятно, одно из самых поздних произведений, открытых в Наг-Хаммади (ок. 200–300 г.) рассказывает, как Петр с ужасом выслушивает, что многие верующие «впадут в имя заблуждения», и ими «будут управлять в ереси».[170] Воскресший Христос объясняет Петру, что «называющие себя епископом и, к тому же, диаконами, как будто они получили свою власть от Бога», в действительности «рвы безводные».[171] Хотя они «не знают таинства», они «будут хвастаться, что только им принадлежит таинство истины».[172] Автор обвиняет их в искажении апостольского учения, в том что на месте подлинного христианского «братства» они установили «подделку»[173]. Другие гностики, включая последователей Валентина, не оспаривали право епископа учить общему апостольскому преданию. В принципе, они не противостояли и лидерству священников и епископов. Но для них церковное вероучение и церковные служители никогда не обладали тем исключительным авторитетом, который им присваивали ортодоксы.[174] Они говорили, что всякий получивший гнозис намного выше вероучения церкви и авторитета ее иерархии.
Таким образом, спор о воскресении был решающим для превращения христианского движения в институциональную религию. В принципе, все христиане были согласны, что только сам Христос — или Бог — может быть исключительным источником духовного авторитета. Но на повестке дня стоял практический вопрос: кто в настоящее время обладает этим авторитетом?
Валентин и его последователи отвечали: тот, кто входит в прямой, личный контакт с «Живым». Они доказывали, что только собственный опыт является окончательным критерием истины, превосходя любые вторичные свидетельства и все предания — даже гностическую традицию! Они прославляли любую форму творчества как свидетельство, что человек стал духовно живым. Согласно этой теории, авторитет никогда не может быть зафиксирован в организационных рамках: он должен оставаться спонтанным, харизматичным и открытым.
Те, кто отвергал эту теорию, доказывали, что все последующие поколения христиан должны верить свидетельству апостолов — даже больше, чем своему собственному опыту. Как допускал Тертуллиан, тот, кто рассуждает в понятиях обычного исторического опыта, сочтет заявление, что человек физически вернулся из могилы, невероятным. В то, что никогда не может быть доказано или подтверждено в настоящем, говорит Тертуллиан, «следует верить, поскольку это абсурдно». После смерти апостолов верующие должны принимать слово священников и епископов, которые во втором веке были объявлены законными наследниками апостолов.
170
174
Обсуждение см. E. Pagels, "The Demiurge and his Archons: A Gnostic View of the Bishop and Presbyters?" в