И ортодоксальные, и гностические тексты предполагают, что этот вопрос оказался исключительно спорным. В полемике антагонисты с обеих сторон принялись сочинять литературные произведения, предположительно происходящие из апостольских времен и призванные передать взгляды апостолов по этому вопросу. Как уже было отмечено выше, Евангелие от Филиппа рассказывает о соперничестве между учениками-мужчинами и Марией Магдалиной, описанной, как ближайшая спутница Иисуса, символ божественной Премудрости:
… подруга Спасителя — Мария Магдалина. Спаситель любил ее более всех учеников и целовал в уста много раз. Остальные ученики […] Они сказали Ему: Почему Ты любишь ее больше всех нас? Ответил Спаситель, сказал им: Почему Я не люблю вас, как ее?[338]
Беседа Спасителя не только включает Марию Магдалину в число трех учеников, избранных, чтобы получить особое учение, но и превозносит ее над оставшимися двумя, Фомой и Матфеем: «… она сказала как женщина, которая поняла все».[339]
Другие тайные тексты пользуются образом Марии Магдалины, чтобы убедить, что активность женщин бросает вызов лидерам ортодоксальной общины, считавшим Петра своим протагонистом. Евангелие от Марии рассказывает, что, когда ученики, после распятия напуганные и впавшие в уныние, попросили Марию рассказать им, о чем Господь тайно говорил с ней, она соглашается и передает им учение, пока разгневанный Петр не спрашивает: «Разве Он говорил с женщиной втайне от нас, не явно? Мы все обратимся и будем слушать ее? Он предпочел ее нам?» Огорченная его гневом, Мария отвечает: «Брат мой Петр, неужели ты думаешь, что я придумала это сама, в сердце своем?! Или я лгу о Спасителе?» В этот момент Левий вмешивается, чтобы смягчить спор: «Петр! От века ты гневаешься. Вижу тебя ныне мучающим женщину, как будто вы противники. Но если Спаситель сделал ее достойной, кто же ты, чтобы отвергнуть ее? Конечно, Спаситель знает ее хорошо. Поэтому Он возлюбил ее больше, чем нас».[340] Затем остальные соглашаются принять учение Марии и, вдохновленные ее словами, идут проповедовать. Другой спор между Петром и Марией содержится в Пистис-Софии («Вере-Премудрости»), Петр жалуется, что Мария мешает беседе с Иисусом и не признает первенства Петра и его братьев-апостолов. Он побуждает Иисуса заставить ее замолчать, но быстро получает выговор. Однако позже Мария признается Иисусу, что едва отваживается свободно говорить с ним, поскольку, по ее словам, боится Петра, «ибо он угрожает мне и ненавидит наш [женский] род».[341] Иисус отвечает, что каждый, кто наполнен светлым Духом, мужчина или женщина, должен говорить.
Ортодоксы отвечали своими, приписанными апостолам посланиями и диалогами, которые утверждали противоположную точку зрения. Наиболее известные примеры это, конечно же, уже цитировавшиеся псевдо-Павловы письма. В 1 и 2 Тимофею, Колоссянам и Эфесянам «Павел» настаивает, что женщины должны подчиняться мужчинам. Послание к Титу, также под именем Павла, определяет избрание епископов в терминах, полностью исключающих женщин из рассмотрения. Буквально и фигурально епископ должен быть образом отца для общины. Это должен быть мужчина, чьи жена и дети «содержатся в послушании»; это доказывает его способность хранить «церковь Божью»[342] в порядке и ее членов в подчинении. Перед концом второго столетия в ортодоксальных общинах появилось Апостольское предание. В нем апостолы изображены обсуждающими спорные вопросы. В присутствии Марии и Марфы Иоанн говорит:
Когда Учитель благословил хлеб и чашу и запечатлел их словами: «Это Мое тело и Моя кровь», Он не предложил их женщинам, которые были с нами. Марфа сказала: «Он не предложил их Марии потому что увидел ее смеющейся». Мария сказала: «Я больше не смеюсь; Он сказал нам раньше, когда Он учил: „Твоя слабость искуплена силой”».[343]
Но ее доводы не имели успеха; ученики-мужчины согласились, что по этой причине ни одной женщине не будет позволено стать священником.
Итак, мы можем увидеть две очень различных модели восприятия пола, происходящие из ортодоксальных и гностических кругов. В простейшей форме, многие христиане-гностики соотносили свое описание Бога и в мужественных, и в женственных понятиях с соответствующим описанием человеческой природы. Чаще всего они ссылались на рассказ о сотворении из первой главы Бытия, который предполагает творение андрогинного человека. Христиане-гностики часто применяли принцип равенства мужчин и женщин для общественной и политической структуры своих общин. Ортодоксальная модель разительно отличается: она описывает Бога исключительно в мужественных понятиях и обычно ссылается на вторую главу Бытия, описывая, как Ева была создана из Адама для его дополнения. Подобно гностическим взглядам, это переносится в социальную практику: к концу второго столетия ортодоксальная община приняла господство мужчин над женщинами как богоустановленный порядок не только в общественной и семейной, но и в церковной жизни.