Кроме измышления мнимооткровенных источников для своего учения, гностики занимались научной разработкой его; они выдвигали, обсуждали и решали различные богословские вопросы. Известно, что Василид написал 24 книги толкований на евангелие (), а сын его Исидор несколько сочинений о нравственности (Ἠ). Гераклион написал комментарий на евангелие Иоанна. Но в особенности гностики подробно разобрали ветхий завет большей частью, конечно, во враждебном для него духе, как напр., в антитезах Маркиона. Сохранилось послание Валентинианина Птолемея к Флоре о значении Моисеева закона. К глубокому сожалению, для искренних убежденных, но простых и большей частью мало образованных представителей христианской церкви того времени, сочинения гностиков – конечно, не все и не всех – казались весьма содержательными и глубокомысленными. Ориген признавал Гераклиона выдающимся экзегетом, в своем комментарии на св. Иоанна старательно отмечает, где он расходится с ним. Климент Александр. приводит извлечения из сочинения «о справедливости» Епифания, того феноменального, но несчастного почти мальчика, который умер в 17 лет. При всей превратности основной идеи, лежащей в основе книги (о коммунизме), сочинение свидетельствует о выдающемся уме и уже приобретенном образовании своего юного автора (Строматы к. III, гл. 2). Блаж. Иероним в своем комментарии на пр. Осию (см. II, 10), признавая экзегетические способности гностиков, замечает о них: «никто не может построить ересь, как богато одаренный – таков Валентин , таков Маркион , которых мы считаем ученейшими, таков Вардесан, дарованию которого удивляются даже философы».
Вот какой сильный противник выступил против еще не соорганизованной церкви II в. Гностицизм был не просто ересью, а прямо антихристианством. «Он не отрицал ни одной догмы, а в общем все»137. Гностицизм сам, как мы видели, производил свое учение от Христа. Значит, он отвергал учение, на которое ссылались истинные учители церкви, как евангельское и апостольское, (отвергал) как не подлинное, или не полное, или не верно понятое, и выставлял свое, будто бы полученное из более достоверных источников, толковал его и обосновывал. Словом, на место истинного христианства, как, по мнению гностицизма, извращенного, он ставил свое христианство; он устранял церковь Христа, как не Христа, и на ее место ставил свою церковь, как Христа, а на самом деле антихриста.
Немногочисленные ближайшие памятники послеапостольского века – писания мужей апостольских – рисуют пред нами здоровое гармоническое развитие христианства в начале II в. В христианах жили, как говорит ап. Варнава (XVI, 9), Господни «словеса веры (и) заповеди учения» (ἠи ). Повеления и заповеди (Господни) были написаны, по выражению Св. Климента Рим. (1 пос. 2 гл.), на скрижалях сердца. Апостольское наполнено нравственно-практическими рассуждениями о «двух путях» из которых один ведет к жизни, другой к смерти. Центр тяжести таким образом полагался в доброй нравственной жизни, но не забывалось и учение, на котором основывалась эта жизнь. Верующие хранили христианское учение от других или «злых учений», блюли свою «веру» или «веру Христову» (Св. Игнатий Ефес. IX, 1). Содержанием этой веры или учения было «евангелие» Христа, которое возвестили апостолы (посл. Варнавы гл. V. Св.Игнатий – V. VIII. IX). Климент Рим.(1 пос. гл. 7) увещевает христиан обратиться «к славному и досточтимому правилу святого предания» (