Дмитрий Алексеев
ГНОСТИЦИЗМ И ИСТОРИЧЕСКОЕ ХРИСТИАНСТВО:
ОТРАЖЕНИЯ БЛАГОЙ ВЕСТИ В КРИВЫХ ЗЕРКАЛАХ 1
Вопрос о соотношении христианства и гностицизма – это вопрос, поставленный весьма неточно, потому, что христианство – это и есть гностицизм, гностицизм – это и есть христианство. Поскольку и в доступной литературе, и в общественном сознании этот предмет крайне идеологизирован и мифологизирован, причем к нему обращаются не только разного рода профессиональные сектоведы наподобие дьякона Кураева, но и всякие оккультисты, такие, как всем известные Кургинян, Дугин, ныне уже покойный Л. Н. Гумилев, прежде всего нужно определиться, что же представляет собой гностицизм.
Выдающийся отечественный автор А. Л. Хосроев дает такое определение: «Почти в полном согласии с заключительным документом международного коллоквиума в Мессине 1966 г. я понимаю под термином гностицизм совершенно конкретное религиозное явление, а именно: определенные, изначально христианские, движения первых веков н. э. (по преимуществу дуалистические в своем богословии, хотя иногда и монистические), которые содержат такие общие характеристики, как: 1) претензия на исключительное обладание знанием, полученным, как правило, в откровении, и, как результат, противопоставление себя всем прочим христианам, такого знания не получившим; 2) непризнание церковной иерархии; свое, разнящееся от группы к группе, понимание принципа организации общины и, как результат, отсутствие своей единой церкви; 3) использование для своих построений различных, часто небиблейских, традиций и, как результат, настоящий индивидуализм в творческом процессе. Таких христиан я называю не гностиками (во избежание путаницы с различными нехристианами, которые также претендовали на обладание знанием, или с таким христианским гностиком, как, например, Климент Александрийский), но гностицистами»2. Как видим, это описание неких внешних признаков, причем вытекающих не из доступных нам, по большей части уже переведенных в том числе и на русский гностических источников, а из описаний у отцов-ересиологов.
А. Ф. Лосев дает другое определение: «… гностицизм есть оккультно-пневматический и космологически-человечески ограниченный персонализм, причем натуралистический, весьма напряженно ставящий сотериологические цели с помощью мифологически сконструированной системы понятийных категорий»3. Здесь он обращается уже не к внешним признакам, а к содержательной стороне. Полагаю, большинство присутствующих с соответствующими главами А. Ф. Лосева знакомы. Этот текст производит очень тяжелое впечатление, т. е. автор не понял, о чем идет речь, и выразил свою идеологическую ненависть на уровне пресловутого Иринея, не более того.
Западные специалисты также обращались к содержательной стороне гностицизма, и, например, Ганс Ионас, автор классического труда о гностицизме, изданного, в том числе и по-русски4, помимо прочего называет гностицизм «метафизическим антисемитизмом»5. Курт Рудольф, автор очень важного труда «Гнозис», изданного первоначально по-немецки, а затем переведенного на английский6, говорит о том, что в основе гностицизма лежит протестная экзегеза библейских источников7. Автор наиболее на сегодняшний день серьезного труда по проблеме, Майкл Аллен Уильямс8, предлагает вообще отказаться от самого термина «гностицизм» и говорить о «библейских демиургических традициях», т. е. о таком понимании Библии, которое вводит платоновского демиурга.
Хотя труд Уильямса очень важен для понимания, я не могу с ним согласиться, поскольку, если рассматривать пролог Евангелия от Иоанна и первую главу книги Бытия, то в роли платоновского демиурга у Иоанна выступает Логос. В первой главе Бытия Бог произносит Слово, и об этом же слове пишет в прологе своего Евангелия евангелист Иоанн, и это Слово по смыслу Нового Завета как раз и является демиургом, если мы вообще принимаем демиургическую версию. Например, у Павла, в Первом послании к коринфянам (1 Кор. 8, 6): «Ибо хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле, так как есть много богов и господов много, но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им».
А утверждение о том, что демиургом является архонт Ялдаваоф, ошибочно хотя бы потому, что нигде в подлинных гностических текстах никто из архонтов «демиургом» не назван. Само слово в паре отрывков присутствует, но безотносительно к архонтам. Относительно поздний валентинианский трактат (а сам термин «демиург» в гностический дискурс ввели валентиниане), описывает падение Логоса. К сожалению, этот текст читателям недоступен, поскольку покойная Алла Ивановна Еланская его перевела, но издание не было осуществлено.