На место олимпийских божеств (и отождествлённых с ними римских богов) в сознании большинства стали восточные умирающие и воскресающие божества — Осирис, Аттис, Адонис, Дионис, Таммуз и др. На рубеже нашей эры получили распространение прежде малочисленные союзы орфиков. Очень популярен сделался культ бога-спасителя Митры (с которым христианству пришлось выдержать ожесточённую борьбу). В общем можно сказать, что религиозное сознание тяготело к идее “живого” личностного бога, с которым возможно человеческое общение. Как отмечал М.Э. Поснов, “религии востока приводили в колебание все струны души и давали удовлетворение потребностям в религиозных переживаниях, которых сухой трезвый культ римлян не мог удовлетворить”.
Что же касается миро-и самоощущения членов религиозных общин, то здесь происходят два, на первый взгляд, противоположных движения. С одной стороны, возникает ощущение всечеловеческой общности: даже в иудаизме с его доктриной богоизбранного народа появляется концепция Ягве как всемирного божества, к которому прибегают все народы; эту идею акцентировало раннее христианство.
В 63 г. до н. э. Помпей, завоеватель Сирии, ввёл войска в Иудею, а в 6 г. н. э. Иудея и Самария стали императорской провинцией. Население Палестины было неоднородным. Большинство населения говорило на арамейском языке (и его диалектах). В то же время был широко распространён греческий. Греческая культура вообще оказывала значительное влияние на Иудею со времён Александра Македонского; при реставрации второго Храма Ирод использовал в его архитектуре колонны с коринфской капителью. Вместе с тем, большое влияние на Палестину оказывал Египет. Особняком стояла Самария: после разрушения Израильского царства в VIII в. до н. э. эта область была заселена переселенцами, которые, смешавшись с местным населением, образовали самобытный этнический тип. Иудеи не признавали самаритян единоверцами. Хотя они почитали Тору и в целом были близки к иудаизму, большое влияние на религиозный фон здесь оказывали халдаизм и иранские культы. Поэтому здесь появлялось большое количество ересиархов и “мессий”.
Греки и римляне, жившие в Палестине, проявляли интерес к иудейской религии. В Капернауме некий римский центурион по своей инициативе выстроил синаногу. Евреи жили общинами по всей территории Империи, и иудаизм был известен далеко за пределами Палестины. В Риме на рубеже нашей эры он был весьма моден. Даже императрицу Поппею, супругу Нерона, подозревали в приверженности иудаизма.
В I в. в Палестине было много бродячих проповедников, предвещавших скорый приход “мессии”, который освободит евреев и станет их “истинным царём”. Появлялись и сами “мессии”, самыми известными из которых были Акиба и Бар-Кохба. Впрочем, после Иудейской войны 66 — 70 гг., в ходе которой перестали существовать и второй Храм, и еврейская государственность, этими мессиями уже не так увлекались. Религиозная активность евреев проявлялась не только в виде радикальных движений (зелотов и секариев), но и в форме пустынножительства и ухода от мира. Секты ессеев и терапевтов оказали весьма значительное влияние на формирование раннехристианских представлений. Кумранская же община задала тон всей иудеохристианской литературе I — II вв.
Члены кумранской общины, существовавшей во II в. до н. э. — I в. н. э., исповедовали иудаизм, однако при этом считали, что жречество осквернило Иерусалимский храм своим нечестивым поведением и исказило сущность Завета. Поэтому они называли себя “Новым заветом”, полагая, что прежний Завет нарушен сторонниками иудаистической ортодоксии; помимо этого самоназвания они назывались также “общиной нищих” или просто “нищими” — “эвйоним” (это название применяли к себе некоторые иудеохристианские секты первых веков н. э.) и “сынами света” (в противоположность “сынам тьмы”). Кумраниты жили замкнутой общиной, в которой были приняты общность имущества, обязательный для всех членов общины труд, совместные трапезы и изучение священных текстов. Эти сектанты практиковали ритуальные омовения, которым должно было предшествовать внутреннее покаяние (что нашло яркое выражение в раннем христианстве). Но при этом кумранитам (как и всему ессейству) было присуще стремление сделать культ менее формальным.