Люди, лишь поверхностно знакомые с гностицизмом, часто приходят к заключению, что для гностиков спасение или освобождение есть непосредственный опыт, не требующий никаких спасителей. Ничто не может быть дальше от истины. Человеческий дух, говорят гностики, прибыл в этот мир извне, и, следовательно, стимулы к освобождению должны также приходить оттуда. Правда, духовный освободительный потенциал находится в глубине (или лучше сказать, высоте) человеческой души, но реализация этого потенциала требует мощного вмешательства. Эта помощь оказывается существами, чьи верные уроки гностицизма призывают посланников Света – спасительные, мессианские сущности высшей Божественности. Гностический пророк Мани из Персии ясно заявляет об этом (цитируется по Аль Бируни):
«Мудрость и добрые дела всегда передаются, время от времени, человечеству Божественными посланниками. Таким образом, в одной эпохе они привносились посланником Буддой из Индии, в другой – Заратустрой из Ирана, еще в одной – Иисусом на Западе. Впоследствии это откровение снизошло, как пророчество этой последней эпохи, через меня, Мани, апостола Бога истины в Вавилонии». (Аль Бируни, Athar ul Bakiya )
Не называя имени посланника, Гинза рассказывает об этом:
«Во имя того, кто пришел, во имя того, кто приходит и во имя того, кто придет впредь. Во имя Великого Чужака, который пробился через миры, который пришел рассечь небесный свод и показал себя» (глава 35).
В христианском гностицизме этим великим чужаком является Иисус. Во множестве писаний гностической традиции он называется Логосом; в других - Soter (целитель, спаситель); и во многих – Christos (первый помазанный). Точное соотношение этих имен друг с другом не всегда ясно. Есть свидетельства того, что гностики верили, что духовный Христос снизошел в личность Иисуса в момент его крещения в реке Иордан от рук Иоанна. Несмотря на это, Иисус также считается святым и божественным существом с момента своего рождения.
Таким образом, спасение гностиков означает не примирение с гневным Богом путем смерти его сына, но освобождение из ступора земного существования и пробуждение на пути гнозиса. Гностики не считают, что любой грех, включая ситуацию Адама и Евы, является таким мощным, чтобы привести к деградации всего проявленного мира. Мир несовершенен, потому что такова его природа, но люди могут освободиться от заключения в этом порочном мире и от бессознательности, сопутствующей этому заточению. Иисус пришел как посланник и освободитель, и те, кто принимает его послание сердцем, разделяя эту тайну, как ученик Фома, спасаются посредством гнозиса.
Воскрешение или пробуждение?
Одно из наиболее важных обвинений против гностиков со стороны ортодоксальных христиан – это обвинение в том, что они отвергли воскресение Иисуса. На самом деле, нет никаких доказательств того, что гностики его отрицали. Однако они утверждают, что воскресение, как и многие события Нового Завета, не следует понимать буквально. Некая реанимация тела Иисуса могла иметь место в Пасхальное утро.В действительности, в большинстве гностических писаний воскресший Иисус называется «единственно живым», эквивалентом латинского «redivivus», «единственным возвратившимся к жизни», но это не означает, что Иисус вернулся к жизни в физическом теле подобном нашему. Действительно, едва ли он вообще когда-либо пребывал в теле, сходном с нашим. Физические тела не ходят по воде, не проходят через стены и не сияют как солнце. Точная природа тела Иисуса есть тайна, говорят гностики, и они ощущали это относительно обоих тел – и того, которым он обладал до воскресения и того, в котором он проявился в последующий период.
В действительности, канонические Евангелия имеют неопределенность в отношении точного характера «воскресшего тела», занимаемого Иисусом. Конечно, некоторые евангельские сообщения намекают, что оно было твердым и составленным из плоти; однако другие оставляют место для сомнения. История о дороге к Эммаусу, рассказанная в Евангелиях от Луки и Марка, повествует о том, что Иисус оказался «в ином образе» (Марк 16.12; Лука 24.13-32), и что после того, как он благословил хлеб на столе, он просто испарился в воздухе. В Евангелии от Иоанна (20.11-17), Мария Магдалина, которая, несомненно, была хорошо знакома с внешностью своего учителя, сталкивается с ним у могилы и ошибочно принимает его за садовника. После того, как она узнала его, он дает ей наказ не трогать его. Это требование, знаменитое «noli me tangere» (не трогай меня), которое дало жизнь произведениям священного искусства, может быть истолковано как означающее, что его тело было иллюзорным. Элейн Пейджелс пишет в своей книге «Гностические Евангелия»: «Так что если некоторые истории Нового Завета настаивают на буквальной картине воскресения, то другие допускают иные интерпретации».