От романтизма к оккультному гнозису
Одним из прямым наследников Просвещения был Романтизм, разнообразное движение, характеризуемое не столько главным мировоззрением, сколько пылкими чувствами, часто направленными на мечты за пределами этого мира. Некоторые романтики вроде Шелли и Байрона не имели никакого интереса к чему-либо, отдающему Богом или религией; другие, как Вордсворт, культивировали мистицизм, который пришелся бы по душе Гностикам. Тем не менее, работы других представителей Романтизма обладают четкими гностическими тонами. Романтики обычно пренебрегали материальным миром и стремились к культу возвышенного. Они воспевали человеческое воображение тем же путем, который привлекал Гностиков, Неоплатоников и Суфиев. Их «божественное недовольство» прозаической жизнью и их намеренные поиски необычных состояний сознания могут также расположить их к некоторым гностикам. Короче говоря, среди романтиков присутствовал некоторый гнозис, хотя и несколько бесформенный.
Девятнадцатый век стал периодом больших изменений и усилий, не только в политической, промышленной и научной жизни Западной культуры, но также и в сфере духовной. Восхваление ньютоновского космоса сменилось озабоченностью более сложными и, порой, более глубокими концепциями. Дарвин и его теория эволюции поставила под вопрос традиционную христианскую доктрину сотворения мира. Существовало много неопределенности, а также возрос энтузиазм исследования ранее неизученных идей и реализаций. В разгар всего этого о гностиках не забывали. В Германии эпическая работа Николауса Ленау «Die Albigenser» (Альбигойцы) напоминала о романтике мученичества катаров, тогда как ученые-библеисты Германии и Франции начали обращаться к многочисленным гностическим манускриптам, которые практически необъяснимым образом появились в Европейских и Английских библиотеках и архивах.
В числе того, что может быть названо эмпирической стороной духовности, проявился популярный «неошаманский» феномен спиритизма. Сеансы проводились в Белом Доме, во дворце Наполеона III, и во многих цитаделях высшего общества, тогда как широкая публика зачастую посещала медиумов в скромных помещениях. Множество людей убедилось, что они не нуждаются в благочестивых утверждениях религии о жизни после смерти. Они ощущали, что могут познать это напрямую – эта убежденность резонирует с основным мотивом Гностицизма.
Важной фигурой середины девятнадцатого века был Французский каббалист и исследователь церемониальной магии Элифас Леви, чьи книги стали любимым чтением тех людей, которые все чаще называли себя оккультистами. Леви не был гностиком, или, по крайней мере, он не придерживался гностицизма открыто. В то же время, он привел практически весь спектр вопросов, ясно связанных с гностицизмом. Еврейский гностицизм Каббалы сейчас стал предметом ревностного интереса среди нееврейских оккультистов. Как раз на заре исследовательских работ Леви на этой сцене появилась величайшая фигура оккультного возрождения Елена Петровна Блаватская (или Е.П.Б, как ее называли друзья). Она зародила альтернативное духовное движение не только девятнадцатого века, но также и большей части двадцатого века.
Блаватская как гностик
Рожденная в России в 1831 году, Е.П. Блаватская внесла огромный вклад в возрождение Гностицизма, которое мы переживаем сегодня. Интересы этой выдающейся женщины были весьма широкими. Она назвала свою систему учений «Теософия», воскрешая древний термин, используемый неоплатоником Аммонием Саккасом. А где неоплатоники, там и гностики неподалеку. Блаватская имела глубокий интерес к гностицизму и написала объемные комментарии традиции (сборник написанного ей по поводу гностицизма издан занимает больше 270 страниц). Современный имсследователь гностицизма, имеющий доступ к писаниям Наг-Хаммади, будет сильно впечатлен, если не совершенно очарован, невообразимым пониманием Блаватской гностицизма.
Блаватская не касается возрождения древнего гностицизма. Её система Теософии стремится к универсальности, где буддийский и индуистский эзотеризм соединяется с их аналогами в Западной альтернативной духовности. Большая часть её терминологии является производной от санскрита, как и её более популярные, практические концепции кармы и реинкарнации. К тому же, гностицизм занимает почетное место среди традиций, которые она пыталась синтезировать в своих книгах, в частности, в «Тайной Доктрине». Никто из тех, кто знаком и благосклонно настроен к собранию учений Блаватской, не может игнорировать гностицизм или дурно думать о нем.