Безусловно, что четырнадцать пунктов, представленные здесь, были частью гностической традиции и признавались гностиками в тот или иной момент времени. По крайней мере, первые десять из них можно считать вполне авторитетными, даже в нехристианском гностическом смысле, и, таким образом, исключение любого из них из мировоззрения человека может дисквалифицировать его как гностика. Гностикам, предпринявшим попытку понять себя, следует согласиться с большинством из этих принципов, но будет ли их интерпретация буквальной, психологической, философской или другой – это следует решить индивидуально.
Во всяком случае, нам больше не придется пользоваться цитатой «Алисы в Зазеркалья» (глава 6) в отношении определения Гностицизма:
Когда я беру слово, оно означает то, что я хочу, не больше и не меньше, - сказал Шалтай презрительно.
Вопрос в том, подчинится ли оно вам, - сказала Алиса.
Глава 13. Гностическая литература: миф, истина и повествование
Религия всегда была источником творчества и воображения. Психологические и/или метафизические силы, которым приписывается религиозный опыт и откровения, тесно взаимосвязаны с источником поэзии, драмы и других форм светской литературы. Христианская Библия часто вдохновляла искусство, но в то же время христианская ортодоксия с её настойчивостью на буквальности и фактичности священных писаний, служит помехой религиозным связям и художественному творчеству.
События, во многом сдерживающие поэтическое творчество внутри Христианства были в значительной степени связаны с подавлением гностицизма. Гностики в своих литературных произведениях были практиками символизма, аллегории, метафоры, мифа и творческой многозначительности par excellence. Как отмечалось ранее, эти работы чаще всего появлялись в результате необычных состояний сознания, переживаемых гностическими мудрецами. Многие исследователи отмечали, что опыт, накопленный в этих состояниях, сходен с мифом, поэзией и символом. Напротив, с точки зрения ортодоксального христианства, которая более прозаична, хороший христианин должен доверять догматам, а также соблюдать заповеди, и не более того. Сложные литературные приемы, используемые гностиками, не подходили ортодоксальным целям - никакой художественной литературы. Примечательно, что протестантские реформаторы превзошли ранних ортодоксальных церковных отцов в этой связи. Они вырезали наиболее поэтичные отрывки из Библии и объявляли их апокрифическими (Лютер даже хотел удалить Книгу Откровения из Библии из-за её символичного и фантастического характера).
Мифы и метафоры, конечно, присутствовали в языческой литературе Греции и Рима (соответственно, враждебное отношение многих ортодоксальных христиан к мифам по большей части происходит из-за их неприятия языческого мышления). Тем не менее, несмотря на их великолепие, мифологической литературе Гомера чего-то не достает из того, что присутствует в гностических писаниях. Джулиан Джеймс отмечает, что многочисленной мифологической литературе древних греков не хватает субъективного сознания и саморефлексии. Карл Кереньи - пожалуй, один из самых проницательных современных ученых-мифологов, утверждал, что мифы неоплатоников и гностиков гораздо ближе к мистическому опыту (из которого они и проистекают), чем мифы Гомера («Essays on a Science of Mythology»). Эти утверждения показывают нам, что не все мифы эквивалентны: некоторые несут большее откровение, нежели другие.
Кроме того, в своей мистической подлинности гностическая литература привносит определенные темы в западную мысль. Некоторыми из них являются человеческая осиротелость, тоска по дому, отчужденность, заточение внутри тиранической космической системы, и возможность полной свободы – не только от политического, экономического или идеологического угнетения, но и от человеческого экзистенциального состояния вообще. Как только эти темы появились в Западной мысли и литературе, они стали неотъемлемой часть её наследия, чтобы никогда более не быть преданными забвению.
Крохи с гностического стола
«Гнозис, согласно его врагам» - такое заглавие Д.Р.С.Мид дал писаниям церковных отцов-ересиологов о Гностицизме (во «Fragments of the Faith Forgotten»). Эти сочинения бросают читателю множество вызовов, главным образом раздражающих. Тем не менее, многие века это была единственная литература, связанная с гностицизмом. Трое писателей были особо известны своими яростными анти-гностическими взглядами: Ириней Лионский, Ипполит Римский и Епифаний из Саламиса. Все они были возведены в ранг святых, а их работы никогда не были свободны ото лжи и богословского гнева. Их сочинения следует читать со скептической осторожностью, особенно когда их полемическое намерение становится очевидным.