Перечисленные здесь павшие боги лишь некоторые из гораздо большего числа претендующих на спасительную силу. Все они обречены на провал, так как само понятие мирского спасения является ущербным. Ведь в действительности виноваты не отдельные недостатки условий и средств. Нам нужно признать, что наши сущностные и неизменные потребности не могут быть удовлетворены чисто земными и человеческими ресурсами.
Дневной свет ограниченного земного мышления просто не соответствует этой задаче; нам нужен другой свет, льющийся из-за пределов этого мира.
Встреча с гностиком
Гностики всегда были осведомлены о фундаментальном затруднительном положении, которое окружает нас в этом мире, и определили его как отсутствие гнозиса. Пророк Осия, одна из наиболее гностических фигур Ветхого Завета, винит отсутствие божественного гнозиса (знания Бога) не только в людских страданиях, но и несчастьях всего творения:
1.… нет ни истины, ни милосердия, ни Богопознания на земле…
3. За то восплачет земля сия, и изнемогут все, живущие на ней, со зверями полевыми и птицами небесными, даже и рыбы морские погибнут (Осия, 4 глава, 1-3, выделено автором).
Эта гностическая точка зрения в корне противоречит двум другим способам видения связи между Божественностью, людьми и природным миром. Первый предполагает, что человек является источником всех ценностей, что природный мир является всего лишь инструментом человеческих устремлений, и что Бог, если он вообще существует, не имеет никакого значения (эта позиция, пожалуй, в её современной форме была впервые сформулирована Френсисом Бэконом и стала известна в эпоху Просвещения). Вторая (и последняя) позиция предполагает, что природный мир является источником всех ценностей, что человеческое существо стало нарушителем универсальной экосистемы, и что Бог, если он есть, имманентно присутствует в природе, и, по сути, неотличим от неё. С гностической точки зрения, ни человеческое существо, ни природный порядок не могут быть источником всех ценностей, потому как они радикально отчуждены от Божественности, где пребывают подлинные ценности. Только когда человеческое сознание перебирается через пропасть разделения и соприкасается с Божественностью, становится возможным постижением истинных ценностей.
Гностик, в своей душе или духе преодолевающий это отчуждение от Божественности, является чужеземцем по отношению к этому миру и другим людям. Встреча с подлинным Гностиком означает встречу с чужаком. Мы можем встретиться с таким человеком опосредованно, путем чтения Гностических писаний или напрямую, путем столкновения с современным Гностиком. В обоих случаях имеет место встреча незнакомца, высказывающего странные идеи. Но если мы вовлекаемся в творческое взаимодействие с этим незнакомцем, он может стать нашим другом, на чью проницательность мы можем рассчитывать, когда приходим к духовным вопросам, ускользающим от нашего понимания. Те, кто путешествовал по дороге впереди нас к дальней стране, обычно достаточно квалифицированны, чтобы указать нам наши собственные направления. Встреча, таким образом, может оказаться многообещающей для человека.
И снова – заимствуя образы у Мани и Будды – гностик подобен лодочнику, который гребет, встречая нас и помогая нам переправиться на другой берег. Гностик рассказывает нам, что он знаком с территорией дальнего берега и уверяет, что нас там поджидают великие чудеса. Он также напоминает нам, что садясь на борт его парома, мы будем вынуждены оставить «Terra Firma» нашего нынешнего обитания. Это местожительство различно для каждого человека. Мирским скептикам придется оставить приятное отсутствие духовных обязательств; преданно религиозным, может быть, придется переоценить свои религиозные идеалы, в частности, концепции о Боге; малодушным, возможно, предстоит собрать определенное экзистенциальное мужество для совершения великого путешествия. И, пожалуй, самое главное, завсегдатаям духовного супермаркета New Age придется оставить свою поверхностность в этих вопросах и подвергнуться требовательному процессу сознательного саморазвития, связанного с совершенно иным мировоззрением.