Гностические писания описывают затруднительное человеческое положения как невежество, сон, опьянение или забывчивость. Эти составляющие нашего плачевного состояния проявляются во многих формах. Мы словно животные, которых так приручили к своей клетке, что даже когда её двери открыты, мы отказываемся покидать её пределы. Сон и оцепенение нашего нынешнего существования оказываются более предпочтительны, чем вид свободы, привносимой гнозисом. Мы редко ставим под вопрос общепринятое мировоззрение, принятое в нашей культуре или догмы нашей религии, но сейчас, кажется, готовы усомниться в учениях, принесенных гностическими озарениями. Некоторые из этих сомнений, конечно, полезны. Но нам необходимо подвергать сомнение не только Гностиков и их учения, но также и самого вопрошающего. Разве мы отвергаем рассмотрение гностических постулатов не потому, что они противоречат тому, что думает большинство? Сколько из заветных убеждений, которые стоят на пути нашей готовности к принятию гностических идей, на самом деле являются не более чем непроверенными предположениями, навязанными нашим обществом?
Это было верно две тысячи лет назад и остается таковым по сей день - у большинства людей гностицизм вызывает беспокойство, а временами даже бешенство; он представляет собой вызов тому, во что многие из них верили и практиковали. Тот, кто полон решимости сделать из этого мира большее, чем он есть, шокированы гностицизмом и его трезвым признание того, что мирское спасение невозможно. Мир не может быть вознесен своими собственными силами, являются ли они политическими, экономическими, научными или экологическими по своей природе. Мир нуждается в чем-то, что находится за пределами его самого – в мудрости, внутреннем знании, которое переступает пределы планеты и космоса. Такая позиция представляется оторванной и потусторонней современному и постмодернистскому уму, одержимому добродетелями социальных изменений. Сторонники статус-кво в обществе также склонны смотреть на гностиков недоброжелательным взглядом. Как может кто-то, кто называет Творца грязными именами, кто усматривает недостатки во всех вещах, которые составляют творение, и кто не считает заповеди какой-либо религии или общества спасительными, быть чем-то иным, кроме разрушительной силы в обществе?
Однако, те, кто пришли к пониманию жизни как трагедии, кто ощутил осиротелость и отчужденность своего сознания среди своего собственного бессилия, гораздо более вероятно откликнутся на гностическую весть. Те, кто достаточно настрадался в своей земной жизни и кто сумел максимально осознать эти страдания так, что теперь обладают необходимым правильным намерением и искренностью, являются подходящими слушателями странного и древнего голоса Гностика, который зовет их – в настоящее время с новой силой. Это души и умы, которые, вероятно, обратили свой взор от резкого дневного света рациональности и экстраверсии к таинственному свечению ночного неба, где может быть воспринят свет гнозиса. Для них встреча с гностическими учениями является полезной. Свет звезд, так долго вытесняемый дневным светом, появляется вновь и темные тени, отбрасываемые дневным светом, отступают. И посреди звезд мы приветствуем таинственное полуночное солнце, видимое посвященным.
Приложение А. Список чтения для гностика
Это не всесторонняя библиография работ по гностицизму; этот список призван служить простым руководством для читателей, которые ищут заслуживающие внимания книги. Большинство из этих книг изданы и доступны в университетской библиотеке; однако, несколько важных книг перечисленных здесь не попадали в печать, и некоторые из них трудно будет отыскать даже в хорошей библиотеке.
ВВОДНОЕ ЧТЕНИЕ
Holroyd, Stuart. The Elements of Gnosticism. Shaftesbury, Dorset, Eng., and Rockport, Mass.: Element Books, 1994.
Отличное и краткое введение в учения, историю и литературу Гностицизма. Подход с пониманием, с акцентом на нынешнюю актуальность Гностицизма.
Pagels, Elaine. The Gnostic Gospels. New York: Random House, 1978.
Популярно-классическое введение в писания Наг-Хаммади и Гностицизм в рамках полезного исторического контекста. Возможно первая из крупных книг, которая свободна от анти-гностического ересиологического уклона.