Дном языка, с которого все начинается, включая первичные сущности, являются ничто, нуль, точка, пустое множество, вакуум, абсолютный покой. Можно предположить, что для мозга все эти понятия – физиологические «синонимы», а затем добавить сюда Брахман, Дао, Софию, Святой Дух, Сознание и наше общее Я. И тогда станет тавтологичным то, что все произошло из Дао: самосознание – из Сознания, Вселенная – из абсолютного покоя, частицы – из вакуума, элементы – из пустого множества, точки – из ничто, числа – из нуля. И все – из единого Я. А если мы еще раз вспомним ваш портрет, на котором у вас голова младенца, тело – зрелого человека, а ноги – старика, который невозможен в нашей реальности, то еще раз поймем, как сложно устроено Время в нашей Вселенной.
Благодаря памяти, мы постоянно меняем свою позицию по отношению к языковым объектам – дхармам, но по отношению к языку, тождественному Вселенной, мы всегда остаемся внутренними наблюдателями. Мистицизм зеркал заключается именно в этом: мы видим свое оно снаружи, находясь при этом внутри оно. Именно поэтому мы не только не можем выйти из языка, но не можем даже приблизиться к его границам. Провести границу бытия – значит, уже стать внешним наблюдателем бытия: зайти за смерть и при этом не умереть. Для этого нужно иметь по крайней мере еще одну дхарму после смерти, то есть оказаться именно в том положении, в каком мы всегда находимся по отношению к нашей памяти: ПС = П + D. Более подробно эту тонкость мы обсудим в главе «Нирвана-шунья-кун-смерть».
Во всей этой рефлексивной филологии для нас важно понять то, что самосознание непрерывно скачет по языковым уровням – от условного дна к условному потолку и от него к новому условному потолку, генерируя самые причудливые сочетания дхарм-имен. Формального математика эта рефлексия может только сбить с толку, как ту сороконожку, которая захотела узнать, как она ходит, - и разучилась ходить. Изучая временные функции, математик не следит за временной функцией собственного потока самосознания (поскольку это очень похоже на шизофрению), но физику, занимающемуся квантами, придется стать немного буддистом. Почему, ковыряясь в своих формулах, то есть в своем самосознании, физик находит некий формальный объект и свято верит, что ему должен найтись аналог в реальности? Потому что он нашел дхарму, а дхармы самосознания и мира единосущны. Тождество будды и Вселенной. Если вы отвергаете это тождество, вы – не будда. Когда вы осознаете его справедливость, вы сами станете буддой.
С некоторых пор стало популярным связывать корпускулярно-волновой дуализм с асимметрией мозга, в котором левое полушарие является логическим или дискретным (цифровым), а правое – образным или аналоговым (континуальным). В наших рассуждениях этот дуализм и его логическое следствие - принцип неопределенности - можно выразить так. В потоке самосознания каждая дхарма D двойственна как частица (элемент) и как волна (множество), и она не может быть точно определена в самой дхарме D.
Если «роза» - это дхарма, то «имя розы» - это уже другая дхарма. Чтобы объект замкнулся на себя, необходимы две дхармы, между которыми находится квант времени. Змее нужно время, чтобы схватить себя за хвост и стать абракадаброй @. В конце концов, все зависит от того, как мы смотрим на данную дхарму уже из другой дхармы: как НН или как ВН, сделав при этом шаг dt. Буквально: чтобы сосредоточиться на дхарме, нам нужно время, чтобы перейти в другую дхарму. И в этом вся сложность достижения нирваны, скажет дзен-буддист, цель которого – не выйти из дхармы и остановить время, став абсолютно застывшим метрономом. Можно неподвижно смотреть в одну точку, но продолжать двигаться во времени. Можно закрыть глаза, чтобы остаться в темноте, но темнота станет светом дхармы. Если мы делаем дхармой сам квант времени, то нас от него тут же отделяет другой квант времени.
В сущности, каждая дхарма – это абракадабра, змея-кольцо @, в которой начало и конец стали едины. На уровне бытия это давно уже привело философию к парадоксальному выводу: настоящего нет. Наше ощущение настоящего – это дхарма, в которой нет времени. Сзади и спереди ее окружают кванты времени. Настоящее не существует во времени (аксиома иллюзорности). Это – нуль между прошлым и будущим. Абсолютный наблюдатель между Инь и Ян. Зенон с его Ахиллесом, который не может догнать черепаху, пошел еще дальше, отрицая движение вообще: движущееся тело не движется ни в том месте, где оно есть (настоящее), ни в том месте, где его нет (будущее). Следовательно, движение невозможно. Если нет движения, то нет и смерти. Пока есть мы, смерти нет. Когда есть смерть, нет нас. Пиррон пришел к выводу, что смерть невозможна, но нирвану он так и не открыл. Между тем, утверждение Пиррона основывается все на том же отрицании настоящего. В кванте с номером n вы еще живы, а в следующем кванте n +1 уже мертвы. Если бы между ними было настоящее, то вы были бы живы и мертвы одновременно.
Единовременный снимок Вселенной, создающий у нас иллюзию «настоящего», – это снимок в один квант времени, который мы сделали дхармой. Но в дхарме нет времени! Настоящее не содержит в себе даже квант времени. Настоящее – это нуль, отсутствие движения. Нет настоящего, - нет смерти, которая по определению есть последняя дхарма – «последнее настоящее» потока самосознания, нирвана. Единовременный снимок Вселенной – это мгновенный снимок потока самосознания, который мы называем «душой». А теперь приготовься, читатель, к безумству будды.
Душа – это «настоящее» самосознания. Душа – это Вселенная. Иллюзорность души эквивалентна иллюзорности Вселенной. В нашем самоощущении душа и Вселенная есть одно. Душа – это абсолютный покой. Душа – это смерть.
То, что мы называем душой, и то, что мы называем смертью, есть одно и то же. Об этом и говорил Гаутама. Именно поэтому у нас двоится в глазах. Мы пьяны жизнью, в каждой точке которой находится смерть. Дальше начинается то, что математики называют рекурсией – бесконечным повторением одно и того же действия, - наше бытие, наш поток самосознания, наше оно. Мы умираем невообразимое число раз за свою жизнь. И это число можно будет даже подсчитать, когда мы определим временной размер кванта времени. Мы бежим впереди своего отрицания. Человеческое оно опережает бесчеловечное Я на один квант времени. Это – гонка на выживание.