Горогар едва мог стоять на месте. Гаумата сделал эффектный бросок и отправил северянина на землю, унизительно продержав его внизу еще несколько секунд после удара гонга. Противники покинули арену, один поникший и печальный, другой злой и довольный.
Амалзия бросила взгляд на Садиатта — тот уже откинулся назад и широко улыбался, хлопая в ладоши. Её затошнило и она двинулась к выходу, расталкивая людей.
Во рту стоял вкус пепла.
Глава 15
Платон развалился в кресле и ждал Кира. Амалзия, сидевшая рядом, была невероятно бледной, как будто из неё откачали литр крови. Она прикрыла глаза и тяжело дышала. Платон наклонился к ней спросил тихо:
— У тебя всё хорошо?
Она приоткрыла и скосила глаза на него.
— Да. Всё хорошо. Просто устала. Слишком много всего навалилось.
Платон был уверен, что что-то не так. Она не спросила о его ранах, довольствовалась ответом, что ему удалось найти всё необходимое, и ничего не стала рассказывать о событиях на стадионе, но вид у неё был истощенный, гораздо более истощенный чем после драки на улице или после боя в пустыне. Загадка, но разгадывать её точно стоит не здесь.
— Ваша мероприятие прошло успешно? — в комнате появился Кир.
На этот раз с ним не было Миры, казавшейся тенью Кира.
— Да. Вполне. — Платон сглотнул. — Возникли некоторые осложнения, но результат есть.
Он вытащил свитки из сумки и положил их на стол. Некоторые были заляпаны кровью. Кир вопросительно взглянул на Платона.
— Те самые осложнения, — он пожал плечами, — которые могут создать еще больше проблем. Я спрятал тело, но почти наверняка его обнаружат. В лучшем случае, завтра. Зависит от того, как часто Садиатт проверяет свою сокровищницу.
По виду Платона уже не было заметно, что он недавно уклонялся от ожившей статуи с мечом, он успел переодеться, отмыться и даже перебинтовать раны. Обычный торговец или наемник, просто немного помятый жизнью.
Кир почесал подбородок и взял ближайший к себе свиток.
— Нам стоит поспешить в таком случае. Рассказывайте, пока я читаю. Что случилось?
— В письмах ответы некоего северянина. Садиатт, судя по всему, оказывает им некоторые не совсем патриотичные услуги. Лучше прочтите, чем я буду пересказывать. — Платон тяжело вздохнул. — А ещё там была статуя. Живая статуя, которая активно пыталась меня зарубить.
Кир поднял на него глаза.
— Живая статуя?
— Абсолютно. Как только я добрался до сокровищницы, она, — он попытался подобрать подходящее слово, — превратилась в человека, который попытался меня зарубить.
— Как вы с ней справились?
— Перерезал горло. Кровью скульптура, как оказалось, истекает так же, как обычный человек.
— Не думал, что у Садиатта хватит денег и смелости нанять Скульптора. — Кир покачал головой. — Вам очень повезло.
— Скульптора?
— Она Знающая. — Кир покачал головой. — Работает исключительно за деньги, при том за очень большие, но деталей не знает почти никто. Слухи об оживших статуях ходят давно, якобы в Грано их активно использовали местные царьки. Для личной охраны.
— Она оживляет статуи?
— Возможно. Не знаю. Я предполагаю, что она каким-то образом превращает людей в статуи. На какое-то время. Такие вещи обычно хранят в секрете.
— Это воин не выглядел недобровольно превращенным в статую.
— Полагаю, ему или его семье очень хорошо заплатили за это.
Кир пробежался глазами по очередному письму.
— Письма подтверждают мои подозрения, но в качестве доказательства от них толку мало — слишком легко подделать. Впрочем, тут есть свидетель, которого можно попытаться допросить, что уже неплохо. Удалось найти что-то ещё?
— Да. Я был уверен, что вы скажете, что писем недостаточно, поэтому и полез в подвал. Помимо золота, серебра и чугуна я обнаружил ещё кое-что. — Платон выдержал эффектную паузу. — Там были латы.
— Латы?
— Доспех из пластин, — он руками изобразил кирасу на себе, — прочная толстая сталь, кираса, большой шлем. Намного лучше того, что носят ваши солдаты. Поножи, латные перчатки. В таком даже удар меча или копья можно пережить.
— Понская броня, — прошептал Кир.
Он встал и начал ходить по комнате. Амалзия всё так же лежала в кресле с полуприкрытыми глазами. Если бы не поднимающаяся грудь, можно было бы подумать, что она умерла.
— Такую броню на севере носят единицы. Считает, что Лорд-протектор подарил комплекты такой брони королю Пон и его приближенным, когда они преклонили колено. Доходили разные слухи… — Кир закусил губу. — Но такую броню точно нельзя купить.
— На кой черт она Садиатту? Он не похож на воина.
— Это символ. Садиатт верит в них, верит в то, что такие вещи заставляют людей уважать тебя. Это помимо того, что на любом из Зубов за такую вещь дадут огромные деньги.
— Такого символа хватит для доказательства?
Кир сложил руки за спиной.
— Да, хватит. Будет не очень просто, но хватит. Всё свершится сегодня ночью. Я выражаю свою благодарность, друзья, но боюсь, мне нужно заняться подготовкой сегодняшнего ареста. Когда мы увидимся завтра, обсудим вашу награду.
Платон кивнул — спешить всё равно некуда. Они распрощались, и Платон с Амалзией отправились домой. Всю дорогу девушка была чрезвычайно вялой, на вопросы отвечала односложно, так что в итоге они шли молча.
Город постепенно накрывала ночь, но в гостинице было светло. Скучающие караванщики уже прекратили так активно пить, многие просто сидели в таверне или шатались по городу, навещая друзей, семьи, шлюх и торговцев «целебными травами», поэтому сейчас за столом сидел только Игорь с каким-то незнакомым сухощавым стариком с невероятно живыми глазами.
Платон так устал, что только вяло махнул им рукой, попрощался с Амалзией и завалился спать.
***
— Зачем мы только сюда пошли? — буркнул Игорь.
— Я хочу разобраться в местных традициях, раз уж придётся жить тут. Амалзии стоит проветриться. — Девушка еле перебирала ноги, хотя кожа уже перестала напоминать больничные простыни. — А ты сидишь в таверне целыми днями, так что и тебе не лишним будет пройтись.
— И как я на это согласился?
Платон ухмыльнулся. Уговорить Игоря оказалось не очень просто, пришлось рассказать байку о том, что за ними следят какие-то люди и нужен взгляд проверенного человека. Стоит ли говорить о том, что Игорь уже через час шатаний по городу понял, что никакой слежки нет?
— Пойду я обратно, — Игорь махнул рукой. — Чушь какая-то.
Платон остановился и обернулся к нему.
— Слушай, ты тут сколько лет, а на Играх ни разу не был? Что, вся жизнь вот так, ездить в караване и бросать односложные саркастические ответы?
— Вроде того.
— Ты не в фильме Тарантино, Игорь.
Проходившая мимо женщина бросила на них взгляд и ускорила шаг.
— Я и не думаю, что я в фильме, — Игорь повысил голос. — Я в долбанной игре, сделанной поляками в душном подвале. Хватит меня доставать.
Платон прикрыл глаза на секунду. Вдох. Выдох.
— Слушай. Игорь. Нам всем непросто, но отдохнуть стоит. Пару часов, вот и всё чего я прошу. Если тебе не понравится, я, не знаю, буду покупать тебе выпивку весь вечер.
— Кхм, — кашлянул Игорь. — С этого можно было и начинать.
Он расслабился, опустил руки.
— Ладно, я пройдусь с вами. Но больше никакой чуши про преследования, иначе я тебя слушать не стану больше. И не стану смотреть на то, что нас всех связывает. — Он показал пальцем на Амалзию. — Может её устраивает то, что ты вечно решаешь за других, но меня начинает утомлять, какими бы твои мотивы не были.
Амалзия лениво зевнула.
— Идемте уже, посидеть охота.
На стадионе сегодня соревновались бегуны на длинную дистанцию. Сейчас они только разминались перед дистанцией. Платон пошарил взглядом, увидел Горогара, северянина, которого они встретили на площади ещё до встречи с Киром. Он сильно изменился за пару дней, вид у него был поникший, улыбка исчезла с лица.